ОРУЖЕЙНИК

Книга  четвертая

Приговор судьи

Глава  11

— Макс, ответь! — голос Загребельного жил как бы сам по себе, совершенно отдельно от всей этой гудяще-лязгающей какофонии, а потому сразу дошел до моего сознания.

— Ох… — ответ получился не очень, но это все, на что сподобился отходящий от шока полковник Ветров.

— Задело? — тревога Андрюхи будто наполнила окружающий мрак.

— Пока не понял, — прохрипел я.

— Сейчас… — ФСБшник начал судорожно шарить по мне рукой.

— Да, нормально вроде… — для проверки я слегка поворочался.

— Крови нет, — согласился приятель.

— Прости. Обложался как зеленый пацан, — от бессильной злобы на себя самого я то ли зарычал, то ли застонал. — Вот ведь цирк-зоопарк! Видел же, что высоко, что не переступлю!

— Ага, — Загребельный сперва согласился, но затем передумал: — Я тоже хорош. Надо было тебя перетащить.

— Ты ведь кажись и перетащил, — я с кряхтением стал подниматься на ноги.

— Перекинул скорей, — судя по шуршанию, Леший тоже принял вертикальное положение, причем гораздо проворней, чем я. — Хотя броском через бедро такую высоту тоже не взять. Но лучше ничего придумать просто не успел. Что эта штуковина шандарахнет, было понятно, а потому требовалось срочно убираться с линии огня, да еще и сделать так, чтобы ты второпях остальные две струны не сорвал. Иначе нам с тобой…

— Хана! — закончил я за приятеля.

— Она самая, — подтвердил чекист. — Это оружие возмездия жуть какое мощное оказалось. Шипение слыхал? Похоже пневматика. На сжатом газе работает. Наверняка баллоны приспособили, а там ведь до двухсот атмосфер.

— «Серые» и в этом секут? — задавая этот вопрос, очень хотелось увидеть лицо друга, но тьма показала лишь бесформенную темно-бурую массу в шаге от меня.

— Скорее всего, разумная форма жизни из другого мира, — после некоторой паузы вынес свой вердикт офицер ФСБ. — Если вспомнить тех же самых кентавров или Хозяина леса, то станет понятным, что это вовсе не новость.

— Да-а… — невесело вздохнул я — Пришельцы… И опять они не в восторге от нашего общества.

— А может это мы пришельцы? — Леший стал топтаться на месте и шерудить ботинками. — Черт его знает куда нас занесло. Приперлись сюда вместе со своим железом и еще возмущаемся, почему нам не рады. А может здесь раньше всякие-разные лютики-одуванчики произрастали и птички щебетали как очумелые?

— Ты сейчас эти самые одуванчики ищешь? — до меня, наконец, дошла причина производимого Андрюхой шума.

— Зажигалку пришлось бросить, когда тебя, увальня этакого, через растяжки перекидывал, — буркнул Загребельный.

— Может, ты заодно и пистолет нащупаешь? — виновато поинтересовался я.

— Обронил?! — чекист вскрикнул как от боли.

— Ну, обронил, — раскаянно признался я. — Кто ж знал, что ты меня так об землю припечатаешь!

— Стой, не рыпайся! — приказал Андрюха, предвидя мое желание присоединиться к поискам. — Я сам посмотрю.

Примерно минут пять полковник Ветров смирно стоял на месте и вполглаза наблюдал, как рядом бродит едва заметный расплывчатый призрак. Он то и дело натыкался на какие-то врывшиеся в пыль предметы и тут же высказывал свое мнение о кораблестроителях всех времен и народов. В конце концов, приведению все это надоело:

— Ничего! — прогудел ФСБшник. — Это как иголку в стоге сена. И к растяжкам приближаться как-то совсем не хочется. А может ты его как раз там и посеял.

— Вполне вероятно, — мой тяжелый вздох гулко прозвучал в темноте железного туннеля. — Ладно, пошли уже. Нечего здесь зря время терять.

Полностью безоружным я чувствовал себя, мягко сказать, неуверенно, этаким голым и беззащитным младенцем, которого каждый может, а главное хочет обидеть. От такого ощущения противно холодела спина, а голова норовила поглубже зарыться в плечи. Лекарством от невроза служил лишь поиск новых растяжек, которые могли угрожать нам на оставшихся метрах мрака.

Передвигаясь цыплячьим шагом, я крался вперед и одновременно с этим руками и ногами прощупывал темноту. Леший шел чуть позади и держал автомат наготове. Учитывая близость выхода, я сам настоял на таком разделении труда. «Серые» оказались коварными бестиями. Неизвестно, какой фортель они могли выкинуть, обнаружив, что их враги живыми и невредимыми выбираются из расставленной западни.

Как ни печально, но моим подозрениям было суждено сбыться буквально в тот самый миг, когда мы перешагнули границу света и мрака. Гигантские стальные тела двух океанских монстров вдруг вздрогнули, заворочались и застонали. Одновременно с этим земля под ногами содрогнулась от резкого и мощного толчка.

— Взрыв! — я оглянулся в страхе обнаружить свирепое всепожирающее пламя, которое мчится вслед за нами по огромной железной трубе.

— Землетрясение, — Андрюха мельком глянул на циферблат своих часов и утвердительно кивнул. — Точно, уже пора.

— Давай отсюда!

В подсознании сработало давно и крепко-накрепко вбитое правило: любое землетрясение лучше пережидать под открытым небом. Если, конечно, имеется такая возможность. У нас она имелась. Небольшой, сравнительно ровный и открытый участок как раз начинался прямо около выхода из туннеля, то бишь сразу за гребным винтом научно-исследовательского судна. Всего каких-то пятнадцать-двадцать метров! И пробежать их не составляло ровным счетом никакого труда.

Наверняка мы бы так и поступили, но вдруг сверху, должно быть с кормы научного лайнера грохнулась какая-то бочка, за ней змеей сполз брезентовый пожарный шланг, скатился выгоревший грязно-оранжевый спасательный круг.

— Назад! — Леший отпустил цевье автомата и схватился за мое плечо. — Сейчас как припечатает по башке, мало не покажется.

— Это они? «Серые»? — я прислушивался к доносящемуся из недр гулу, протяжным стонам стальных гигантов и пытался вычленить из этой мешанины возню живых существ на палубе корабля.

— Нет! — чекист отрицательно замотал головой, отчего стало казаться, что ему передалось колебание земной тверди. — Спасательным кругом человека укокошить трудно, шлангом тоже. Так что виноваты здесь подземные толчки. А они балов восемь. Такой «шторм» вполне может стряхнуть нам на головы и чего поувесистей, чем вся эта дребедень.

— Переждем здесь, — я понял куда клонит Загребельный.

— Переждем, — кивнул мой приятель.

Землетрясение продолжалось минут десять. Все это время мы с Андрюхой стояли в самом центре железного туннеля и внимательно следили за ситуацией. Разумеется, поднакопленный опыт подсказывал, что ничего катастрофического подземные толчки с собой не принесут, вернее раньше не приносили. Только вот все когда-нибудь случается впервые, и об этом не стоило забывать.

Однако Главный миловал. С палубы научно-исследовательского судна скатилось еще несколько мелких деталей оснастки, на танкере справа оборвался один из спасательных плотов, а у разлегшегося прямо напротив нас сухогруза рухнула верхушка проржавевшей мачты. Ни одно из этих происшествий нас не затронуло и даже не перегородило дорогу. Так что вполне можно было отправляться дальше, упрямо брести навстречу неизвестности и новым опасностям.

— Двинули, что ли? — Леший медленно и тяжело поднял АКМС, будто тот был отлит из свинца.

— Давай хоть горло промочим, — предложил я и полез за флягой.

Пока танкист Ветров шарил в своем исхудалом вещмешке, ФСБшник Загребельный прошел вперед и стал осматривать местность.

— Дальше путь один, — Андрюха доковылял до гребных винтов научного судна и остановился. — Только через пролом в трюме вон той посудины.

Чекист стволом автомата указал на тот самый сухогруз, который всего минуту назад лишился куска мачты. Корабль основательно загруз в наносах песка и мелкого щебня. Он словно плыл по плотным желтым волнам, которые захлестывали в небольшую, метров пять в диаметре, почти круглую пробоину.

— Странная дыра, ровная, будто торпедой ударили, — я двинулся вслед за другом, на ходу отвинчивая крышку фляги.

— Когда-нибудь видел пробоину от торпеды?

Загребельный оглянулся и поглядел на меня, вернее сперва на меня, а затем на флягу, после чего сразу проглотил слюну. Хотя, цирк-зоопарк, какую нахрен слюну! Откуда взяться слюне в наших пересохших глотках?!

— Только на фотографии, — я сделал над собой усилие и попытался не думать о воде. Почти получилось. Тема с пробоиной на некоторое время заняла все мои мысли. — Когда «Курск» подняли, там похожая дыра была. Это фото весь интернет обошло. Болтали, что янки ударили, а мы утерлись и промолчали.

Честно говоря, упомянув о трагедии погибшего в далеком 2000 году подводного крейсера, я надеялся, что хорошо информированный ФСБшник приоткроет завесу тайны. Зря надеялся. Почему-то Леший сразу замкнулся и помрачнел. Все, что он сподобился выдавить из себя было:

— От торпеды дыра в пять раза меньше… И края вогнутые… Вот такие дела…

Дальше Андрюха скользнул невидящим взглядом по протянутой ему фляге и словно на автомате двинулся вперед.

— Э, ты чего? — я даже испугался за друга. — Пей, а то…

Вообще-то я хотел ляпнуть «скиснет». Типа, шутка такая. Иногда помогает, когда на душе уж очень паршиво. Да только вот не успел. Слова плотно застряли в глотке, когда я случайно глянул вниз и увидел в каком-то полуметре от ног Лешего выгоревший бок спасательного круга, того самого круга, что скатился нам едва ли не на головы. Он лежал…

Вот в том-то и весь фокус, что вовсе не лежал. Круг висел под каким-то уж вовсе нереальным углом к поверхности земли — градусов двадцать, не более. Складывалось впечатление, что его подпирает небольшой и главное невидимый песчаный холмик. Однако никакого холмика не было и в помине. Пенопластовое спасательное средство лишь только одним краем немного зарылось в песок, но это никак не могло объяснить его столь странное положение.

Запах опасности мигом ударил мне в нос. На земле или вернее в ней самой что-то было не так. Ей богу не так! И вот в эту самую гребанную чертовщину сейчас собирался шагнуть мой лучший друг. Андрюха уже занес ногу, и на то чтобы остановить его времени просто не оставалось. Разве что… Рука, в которой я держал флягу с нашими последними запасами воды, все еще продолжала тянуться вслед за Лешим. Пожалуй, это был шанс, единственный шанс.

Ни секунды не колебаясь, полковник Ветров разжал пальцы, и когда фляга, расплескивая драгоценную влагу, полетела вниз, практически упал вперед. Я успел вовремя. Загребельный еще не перенес вес своего тела на только что поставленную ногу. Чекист только собирался это сделать, когда моя рука уцепилась ему за шиворот и рванула назад. Конечно же, такого негабарита, как Леший, остановить оказалось вовсе нелегко. Мне практически потребовалось повиснуть у него на спине.

— Макс, какого хрена…? — выдохнул Андрюха, и мы вместе повалились на землю.

— Молчи, дурак! — прохрипел я в ответ. — Там что-то есть.

— Где? — Леший вскинул ствол «калаша».

— Там, куда ты только что собирался наступить, — я продолжал цепляться за приятеля, словно опасался, что он вырвется и натворит глупостей.

Но, естественно, ничего подобного не произошло. Подполковник даже не попытался избавиться от моей хватки. Он лежал на боку и не сводил глаз с волнистой песчаной поверхности впереди. И впрямь песчаной! До меня только сейчас дошло, что на этом участке пыль уступила место крупному кристаллическому песку, который кое-где посверкивал огненными искорками, отражая свет тяжелого багрового неба.

— Почему ты решил, что там что-то есть? — Леший задал вопрос и тут же сам докопался до ответа: — Из-за круга что ли?

— Кажется, он на что-то нанизался, — я отпустил друга, словно предлагая ему проверить эту версию.

Загребельный похоже так и подумал. Он встал на колени и принялся откидывать приклад АКМСа, очевидно намереваясь превратить его в подобие щупа. Именно в этот момент Андрюха и заметил флягу. Вернее мы с ним заметили ее одновременно. Облаченный в зеленый чехол сосуд лежал горлышком вниз, а рядом расплывалось небольшое мокрое пятно. Наш последний запас воды уходил сквозь песок, почти как во всем известной поговорке. Конечно, рассчитывать, что на половине фляги можно протянуть достаточно долго, было, по меньшей мере, самонадеянно. Но смотреть как драгоценная влага просто так уходит в никуда, теряется вместо того, чтобы хоть на день, на час продлить нам жизни, являлось настоящей пыткой.

Однако мы с Лешим все-таки были мужчинами, а потому вынесли ее, не проронив ни слова. Чекист лишь тяжело вздохнул и, ухватившись за ствол «калаша», стал прощупывать прикладом песок по соседству с подозрительно увязшим спасательным кругом. Практически сразу же металл зацепился за металл.

— Что-то есть! — прорычал Загребельный и стал шерудить более интенсивно.

Особо ему напрягаться не пришлось. Уже после первых размашистых гребков из песка показались ряды тонких ржавых остриев.

— Вон оно как… — Леший скрипнул зубами и, отложив автомат в сторону, стал руками раскапывать край опасного участка.

Я глядел ему под руки и с перекошенной от отвращения рожей наблюдал, как на свет божий появляются доски, густо утыканные длинными металлическими шипами. Частично это были гвозди, частично остро заточенная арматура или толстая проволока. Собственно говоря, такое противопехотное заграждение не являлось чем-то новым и уж вовсе невиданным. Даже наоборот, это, я бы сказал, классика. Именно с помощью таких ловушек калечили американскую солдатню доблестные партизаны Вьетконга. Применялись они и в джунглях Южной Америки, причем не только борцами за свободу, но и защитниками плантаций «целебной» коки. Но только все это происходило там, на Земле. А вот откуда о такой подлой штуке узнали обитающие здесь «серые»?

— Спасибо, что удержал, — ФСБшник приостановил свои археологические раскопки и оглянулся. — Иначе хромать мне, как старому мерину. А где-то через недельку вполне мог и копыта откинуть. — Дойдя до этого места, Андрюха помрачнел и поправился: — Точно откинул бы. Гангрена и заражение крови тут гарантированы.

— Ну, ты и наглец! — я принялся подниматься на ноги. — Собираешься прожить здесь целую неделю? Без воды? С «серыми» на хвосте?

— Может твои ангелы-хранители помогут? Подскажут, напишут чего-нибудь путного?

— Ага. Напишут. Надпись на твоей могиле!

Очередная задержка меня почему-то очень напрягала. Вернее даже не столько сама задержка, сколько торчание на открытом месте. Здесь мы как комар на голой заднице. Гляди, оценивай, готовь новую пакость. Подумав об этом, я повертел головой по сторонам и нервно передернул плечами, как будто и впрямь почувствовал чей-то недобрый взгляд.

— Андрей, давай искать где пройти, — я произнес это довольно решительно, можно сказать в приказной форме.

— А вот здесь и пройдем.

Загребельный подцепил одну из ощетинившихся шипами досок и вырвал ее из песка. Вслед за первой доской тут же последовали вторая и третья.

— Все, теперь двинули, — держа автомат наготове, подполковник первым шагнул в расчищенный проход.

Как и следовало ожидать, полоса стальных колючек оказалась совсем не широкой, всего метра три. Да оно и понятно. Ловушка срабатывала на первом, в крайнем случае, на втором шаге, ну, а дальше… А дальше уже никто и никуда не идет.

Правда, к нам с Андрюхой все это, хвала Главному, не относилось. Благодаря то ли защите неведомой сверхъестественной силы, то ли невиданной удачливости, а может просто невероятно развитому инстинкту самосохранения мы не только продолжали оставаться в живых, но и упрямо перли вперед.

Следующим препятствием на нашем пути стал тот самый корабль с аккуратной пробоиной в борту. До него мы добрались примерно через четверть часа. И это вовсе не потому, что ржавая посудина находилась уж так далеко. Просто, наученные горьким опытом путешественники теперь рассчитывали каждый свой шаг, прощупывали каждый метр грязно-желтого песка, на который только собирались поставить ногу.

— Фух, вроде добрались, — выдохнул Леший, когда мы остановились всего в паре шагов от ржавого борта. — А то лично я все время ожидал «волчьей ямы» с кольями на дне. Она к шипованным доскам как бы в комплект полагается.

— Тут под пылью и песком порода какая-то странная лежит. Похоже, очень твердая. Такую заколебаешься долбить.

— Все может быть… — пробубнил чекист слегка рассеяно, из чего сразу стало понятно, что все его мысли занимает нечто совсем иное.

Это «нечто» оказалось пробоиной в борту сухогруза. Теперь, когда мы оказались совсем рядом, стало отчетливо видно, что борт корабля не прорублен или продавлен, а прорезан будто с помощью мощного газового резака или термита. Об этом говорили характерные наплывы металла по краям среза. Но самым удивительным оказалось то, что точно такая же дыра оказалась и в противоположном борту. Сейчас ее было прекрасно видно через пустой, густо закопченный трюм.

— Похоже, собратья Главного упражнялись в стрельбе, — предположил я.

— Почему ты так думаешь? — Загребельный подошел к пробоине и заглянул внутрь.

— Ну как же… Входное отверстие имеется, выходное тоже, внутри все сожжено. Вывод: плазменным лучом ударили. Вот только какого рожна по чисто гражданскому судну? — увязая по щиколотку в песке, я подковылял к другу и уже там озвучил неожиданно промелькнувшую догадку: — Или может они оружие перевозили?

— Это балкер, — не соглашаясь со мной, Леший отрицательно покачал головой, — специальное судно для перевозки сыпучих грузов. Какое уж тут нахрен оружие!

— Патроны насыпом, — пошутил я со вздохом.

— Ха-ха, — пробурчал Загребельный и перешагнул через срез металла.

Крыша в трюме отсутствовала, поэтому красноватый полуденный свет до краев заполнял огромный железный котлован. В сочетании с толстым нагаром на металле это, в прямом смысле, ниспосланное с небес сияние выглядело довольно пугающе. Все казалось, что это отголоски того испепеляющего огня, который пылал здесь когда-то.

— Давай тут по-быстрому, — негромко предложил я, когда сам оказался внутри. — Что-то не нравится мне это место.

— Ага, жутковато, — согласился Андрюха и осторожно двинулся вперед.

В пустом трюме звук наших шагов напоминал удары кузнечных молотов. По крайней мере, так мне казалось. Он гулким эхом отражался от стен, превращался в чей-то окрик или протяжный стон. Само собой мы тут же постарались ступать более мягко и осторожно, но это мало что дало. Теперь звук шагов трансформировался в чье-то отрывистое дыхание, в щелчки взводимого оружия. Черт побери, похоже, это было то неизбежное зло, с которым следовало просто смириться. Наверняка, бесшумно на судне перемещаться вообще невозможно, как ни старайся.

Неожиданно я понял, что оказался прав. К отзвукам наших шагов и скрипу вездесущего песка стало примешиваться еще что-то. Это походило на настойчивое крысиное шуршание, легкое поскрипывание, шипение и даже… цирк-зоопарк, даже бульканье. Шла странная какофония откуда-то сзади и сверху.

— Слышишь? — я остановился и стал глазами искать источник звука.

Леший не ответил. Он тоже стал смотреть вверх и даже направил туда ствол АКМСа. Загребельный гораздо лучше меня разбирался во внутренней начинке кораблей, и вот именно это позволило ему разглядеть кое-что необычное.

— Трубы… — протянул ФСбшник. — На кой-черт здесь нужны эти тубы?

Скорее всего, Андрюха имел в виду две толстые, закопченные, как и все внутри трубы, которые словно гигантские анаконды изгибались и перекатывали через верхний край трюма. Далее они спускались по стальному борту и обрывались угрюмыми черными жерлами точно над той самой пробоиной, через которую мы только что вошли. Предназначение этой системы оставалось загадкой и для меня тоже. Единственное, что я вдруг понял… Цирк-зоопарк, а ведь эти две магистрали не позволят закрыть крышку трюма. Неужели это так и надо? Или…

Иной вариант так и не успел сформироваться в моем мозгу. Непонятное шуршание и шипение у нас над головой сменилось громким клокотанием, можно сказать ревом. Именно под его аккомпанемент из труб, которые мы с таким интересом разглядывали, ударили две мощные пенящиеся струи прозрачной жидкости.

Вода! Это первое, что пришло на ум усталому, томимому жаждой путнику. Много воды! И даже как-то сразу повеяло свежестью и прохладой, и даже стало легче дышать. Я и в самом деле поддался этому безудержному, безотчетному желанию и вдохнул полной грудью.

В нос, рот, глотку и легкие потек плотный, жирный, горьковатый, а главное такой знакомый аромат. От него я задохнулся и замер, то ли от неожиданности, то ли от ужаса. Бензин! — молнией пронеслось в голове.

— Бензин! — заорал Леший над самым моим ухом.

Этот крик мигом отрезвил, вывел из оцепенения и мы попятились.

Желтоватые струи с грохотом бились о железо, в фонтанах брызг то и дело вспыхивала радуга, а маленькое, но очень свирепое цунами мчалось по ставшему уж совсем не таким огромным трюму. Однако еще быстрее, чем бурлящий бензиновый поток стальное брюхо корабля стали заливать едкие пары топлива. И это, пожалуй, было самым страшным. Ведь теперь даже не огонь, а одна самая крохотная искра могла превратить трюм в настоящий пылающий ад.

— Бежим! Они не станут поджигать, пока горючка льется! — чекист рванул меня за отворот телогрейки. — Быстрее к выходу!

Ох, не стоило Андрюхе это говорить! Будто услышав его, грохочущий водопад стал быстро иссякать, становится все тише и смирней.

— Живее, мать твою!

Мы с Лешим развернулись синхронно и одновременно, словно по команде «кругом». С того места где мы сейчас находились до спасительной пробоины оставалось шагов десять. Не так уж и много. Негромкое журчание бензиновых струй за нашими спинами все еще не утихло, а значит вполне можно успеть. Вот только бы было куда…

Глазами полными ужаса я наблюдал, как пятиметровая дыра в борту корабля быстро уменьшается и исчезает. Нет, она не зарастала под воздействием какой-то там сверхъестественной магии или неведомого научного закона. Она прозаически запиралась другой металлической плитой. За шумом падающего топлива мы просто не услышали, как этот процесс начался, зато имели неплохой шанс сполна насладиться финалом. Финалом всему, в том числе и нашим безалаберным никчемным жизням.

— А-а-а… — я завопил, заревел как раненый зверь и со всех ног бросился к полутораметровой дугообразной щели.

Мне действительно это не показалось. Щель и впрямь имела форму полумесяца и все потому, что запирающая пробоину плита была круглая. Точно круглая! И она не ползла по направляющему желобу, она по нему катилась.

При других обстоятельствах я бы непременно оценил находчивость неведомых конструкторов. Само собой, гораздо легче катить тонну метала, чем ее тащить. Умно придумано! Только вот сейчас этих самых умников я был готов порвать на куски. Вот только бы до них добраться!

Хотя во мне и пылало яростное желание поквитаться, однако толкало вперед совершенно не оно. Основным погонщиком, который и сжимал в своей лапище обильно вымоченный в рассоле кнут, был конечно же страх. И он на славу справился со своей работой. Полковник Ветров успел добежать до пробоины еще до того, как та окончательно заросла.

Втиснувшись в щель, я уперся спиной, а руками стал давить в край неотвратимо наползающего стального диска. Что именно толкает его вперед разбираться было некогда, как впрочем и решать приведут мои усилия к чему-нибудь путному или нет. Не пытайся, а делай! Упрись! Держи, даже если тебе переломает руки и ребра! Вот все, что вертелось тогда в мозгу.

Не знаю, может мне показалось, но закопченная железная дверь и впрямь замедлила свое ненавистное движение. Нет, о том чтобы остановить ее не могло быть и речи, но задержать… Задержать мне, кажется, удалось.

— Андрей! — я застонал от натуги. — Где ты?! Скорей!

Этот вопль еще вибрировал в барабанных перепонках, когда две огромные ручищи вцепились в металл где-то на уровне моей груди.

— Налегли! — проревел Леший и изо всех сил рванул дверь назад.

Конечно, силища у Андрюхи была неимоверная, куда там мне, но даже и она не смогла переломить напор стальной плиты. Щель неумолимо уменьшалась, и я уже чувствовал, как металл стал сдавливать меня с двух сторон.

— Макс, уходи! — выдохнул мне прямо в ухо чекист.

— Я не могу отпустить! Ты не успеешь!

Я с ужасом почувствовал, как удвоенной мощью и яростью нарастает давление металла. И еще одно… Неожиданно вокруг воцарилась оглушающая, звенящая тишина, в которой нереально неестественно громко слышался плеск падающих капель. Последних капель горючего стекающих из зловещих черных труб. И это значило лишь одно — всего через пару мгновений сюда заглянет смерть. Как глупо! Нет, вовсе не то, что мы угодили в мастерски расставленную ловушку, а то, что на пути к спасению стою я, мое тело загораживает спасительный проход. И самое смешное, что уходить я не собираюсь. Эх, подпереть бы чем…!

Прозрение пришло, как раскат грома. Оно ослепило и оглушило. В результате чего я даже не услышал своих слов. А ведь они были. Точно были. Срывая голос, я кричал: «Автомат! Вбей автомат!».

Наверняка смысл этого приказа мог понять далеко не каждый. Да только вот Леший, он и есть этот самый «не каждый». Леший — это особый случай. В экстремальных ситуациях мозг чекиста работал молниеносно, четко и слажено. Именно поэтому я отчаянно надеялся, что он поймет.

Так и произошло. Это стало очевидно, когда тонна металла прекратила свои остервенелые попытки разрезать меня пополам словно ножницами.

— Есть! — крик Загребельного сработал будто выстрел из стартового пистолета, после которого полковник Ветров изо всех сил рванулся наружу.

Я буквально вывалился из железной щели. Ободранные до крови руки, разорванная телогрейка, звездочки перед глазами и вырывающийся из груди надрывный хрип. Вот только все это сейчас не имело ни малейшего значения. Андрюха — вот что было главным.

Даже не подумав оглядеться по сторонам, я круто развернулся и вцепился в разгрузку приятеля, который уже занял мое место в стальных жерновах. ФСБшник был гораздо крупнее меня, плюс бронежилет и разгрузка. Для него узкий лаз мог оказаться по-настоящему непреодолимой преградой. Однако расстегивать и сбрасывать всю экипировку, у Лешего просто не было времени. Это отчетливо понимали мы оба.

— Лезь! — проревел я. — Скорее!

Поторапливать Загребельного не требовалось. Он и сам упирался изо всех сил, пытаясь протиснуться сквозь воистину игольное ушко.

— Пусть я сломаю тебе ребра, но вытащу! — с таким воплем полковник Ветров двумя руками вцепился в своего лучшего друга и рванул его что было сил.

Именно в этот момент и полыхнуло. Все что я увидел, была ослепительно яркая вспышка, которая вмиг затмила свет багрового неба. В след за ней последовал удар, который сорвал меня с места и бросил в глубины какого-то темного, словно пришедшего из потустороннего мира смерча. А может я сперва полетел, а разогретая ударная волна нагнала меня лишь потом? Сказать было сложно. Фактом являлось лишь то, что я оказался отброшенным куда-то очень далеко… И меня не сжег огонь… А раз я все это понимал, то быть может даже оставался жив.

Сколько я пролежал, уткнувшись в колючий грязно-желтый песок, неизвестно. Минуту? Пять? Десять? Час? Когда я пришел в себя, то некоторое время просто недвижимо лежал. Вот так лежать и ни о чем не думать было очень приятно. Зачем вообще куда-то идти, о чем-то беспокоиться, за что-то бороться, когда в мире существует такой благословенный сладко обволакивающий покой?

О том, что я глубоко ошибаюсь и покой вовсе не для таких как я, мне напомнили уже через мгновение. Чьи-то сильные руки, а может лапы оторвали старого танкиста от земли и поставили его на ноги. Руки скручены за спиной, на шее тугая веревка. Что называется — попался!

Кто были мои пленители, я конечно же догадывался. Оставалось выяснить, кем они были? Так, чисто познавательный интерес. Люди вообще любят узнавать правду перед смертью.

Когда я поднял глаза, то обнаружил около десятка сутуловатых серых силуэтов. Они обступили меня со всех сторон и угрожающе потрясали какими-то предметами очень похожими на копья и примитивные мачете. Чтобы разглядеть детали мне срочно требовалось навести резкость. Именно для этого я сперва помотал головой, а затем на мгновение поднял глаза к небу.

Это самое мгновение растянулось в целую вечность. Потому что я больше не замечал «серых». Я неотрывно смотрел выше их голов, туда, где на фоне кроваво-красного неба возвышался высокий борт очередного корабля. Он стал бы один из многих, сотен, а может и тысяч нашедших успокоение на этом исполинском железном кладбище. Однако существовала одна небольшая деталь делавшее это судно особенным, если не сказать таинственным и мистическим. Эта деталь была его названием.

— «Джулия», — прошептал я одними губами, читая большие белые буквы.

Опубликовано 27.08.2012

Читать главу 12>>

Написать отзыв на книгу

Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать ознакомительную версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.