ОРУЖЕЙНИК
Книга четвертая
Приговор судьи
Глава 20
— Давай, пошел, родимый! — Загребельный втолкнул Хряща на лестницу, ведущую в танковый трюм. — Разведаешь обстановку и назад. Постучишь в дверь, я открою.
— Там темно, — мрачно пробубнил наш главный «доброволец».
— Не так уж и темно... — начал было подполковник, но я его перебил.
— Андрей!
— Ладно уж, — отвечая на мой хмурый, укоризненный взгляд, Леший раздраженно фыркнул. — Сейчас попробуем чуток подсветить.
Чекист нагнулся и поднял с пола жгут из пяти капроновых веревок, которые уходили вниз по металлическим ступеням. Он с силой дернул пару из них и прислушался к звенящей тишине. Взрывов не последовало. На этот раз «фонари» категорически отказывались срабатывать. Загребельный попробовал потянуть за оставшиеся три веревки, но результат оказался тем же.
— Сделал все, что мог, — с деланным сожалением ФСБшник развел руками. — Так что уж не взыщи. Давай... сам как-нибудь...
Андрюха уже хотел захлопнуть дверь за спиной у Хряща, но тот здоровой рукой придержал ее и попросил:
— Начальник, может оружие хоть какое дадите?
— А что у тебя было раньше? — я опередил Лешего с ответом.
— Топор.
— Нет, пожалуй, с топором ты одной рукой не совладаешь, — я отрицательно покачал головой. — На вот, возьми это.
В руке у меня был грубо выточенный сорокасантиметровый нож, ранее принадлежавший кому-то из погибших «серых». Его-то я и протянул Хрящу.
— Доволен? Других пожеланий нет? — подполковник с нескрываемым раздражением глядел на то, как его недавний противник вновь обзаводится оружием. — А теперь вперед, «арбайтен»!
Надежно заперев гермодверь, Загребельный повернулся ко мне и зло прошипел:
— Что пожалел падлу? А он тебя, между прочим, не пожалел и сына твоего тоже!
— Не пожалел. Скорей противно стало, — я скривился. — Если мы не дадим Хрящу возможности защищаться, то станем такими же ублюдками, как и он. И это не разведка получится, а настоящая казнь. Не знаю как ты, а я в казнях не участвую.
— Все сказал? — чекист гневно засопел. — А ты подумал, что будет, если этот урка вернется? Ты уверен, что он захочет сдать дареный тобой ножичек? Или может с ходу полоснет кому-нибудь по горлу, отомстит за старые обиды?
— Почему урка? — стоявшие невдалеке Гром и Черкашин переглянулись.
— Граждане, у вас что ни глаз, ни ушей нет? — Леший сокрушенно покачал головой — Да из него ведь тюремный жаргон так и прет.
— Как-то не прислушивались, — попытался оправдаться Олег. — Не до того было. Сейчас харчами особо перебирать не приходится, кастинг там разный устраивать. Сейчас каждый человек на счету.
— Это если человек. А если мразь...
Андрюха не успел договорить. Его прервал душераздирающий вопль, донесшийся снизу. Вслед за первым криком последовал второй, третий, четвертый, а затем они уже неслись не переставая, слились в единый поток сплошного страха, боли и отчаяния. Один раз мне показалось, что среди жуткой какофонии послышалось слово «Помогите!». И я уже действительно собирался броситься на помощь, как вдруг звук оборвался. Голос смолк. Теперь лишь гулкое завывающее эхо, гуляющее по палубам и отсекам мертвого корабля, напоминало о случившемся.
— Ага... Вот оно значит как... — вслушиваясь во вновь наступившую тишину, протянул Загребельный. — Выходит в трюме кто-то есть, и просто так с корабля нам не уйти.
— Призраки? — хмуро предположил Олег.
— Призраки не дают своим жертвам даже рта раскрыть, не то что так орать, — со знанием дела заявил я.
— И что теперь будем делать? — Черкашин посветил фонарем на дверь, через которую только что ушел Хрящ. — Нас ведь с Базы уже как пить дать срисовали. Не могли не срисовать.
— Сержант, давай сюда следующих! — Леший призывно махнул своей лапищей, тем самым ясно и понятно отвечая на вопрос Иваныча.
Олег исподлобья поглядел на Загребельного, на меня, невесело покачал головой, но затем все же оглянулся в сторону полутемного коридора и скомандовал:
— Мужики, ведите сюда гадов!
В полумраке, изрубленном парой тусклых, то и дело скачущих лучей света послышалась возня, брань и протестующие возгласы. «Серые» одного за другим проталкивали вперед бригаду Хряща. Последние были не на шутку напуганы, а оттого упирались изо всех сил. Но штрафников было всего шестеро. Не тот расклад, чтобы противостоять трем десяткам основательно разгневанных бойцов Грома.
— Спуститесь вниз, — начал Загребельный, когда приговоренные предстали перед нашими глазами.
— Куда вниз?! — завопил один из товарищей покойного. — Там же... Там... Люди добрые, что ж вы нас на смерть посылаете?!
— Заткнись! — рявкнул на него Леший. — Что, небось Хрящ научил? Но только здесь сопливой толпы, на которую вся эта хрень рассчитана, нет. Здесь вы, ребята, конкретно попали. Так что либо будете делать то, что вам говорят, либо... — дойдя до этого места, Андрюха глянул на меня, хмыкнул и продолжил уже менее кровожадно: — Либо все равно будете делать это же самое, но уже с разбитыми рожами и переломанными ребрами. Это вам обещаю я, подполковник Федеральной службы безопасности.
Слова, а еще больше тон матерого ФСБшника произвели должное впечатление, «добровольцы» поникли плечами и потупили взгляды. Приглядевшись к их безжизненным лицам, я вдруг понял, что четверо из шести — это совсем молодые парни, лет по восемнадцать-двадцать. Эх, чего только они тянутся ко всякой швали?! Неужто и впрямь считают, что эти самые «Хрящи», не важно, одеты ли они в кожаные куртки или дорогие костюмы, и есть настоящие мужики со стальными яйцами, герои, с которых стоит брать пример? Не боевые офицеры, которые не щадя живота своего проливали кровь за страну, не космонавты, подводники или полярники, а именно эта мразь, которая только и думает как урвать кусок послаще, да пожирней. Эта мысль так больно резанула по самолюбию, по чувству собственного достоинства, что я сжал кулаки и решительно произнес:
— Верните им оружие. Я поведу их на разведку.
— Ты...? — Олег начал, но, натолкнувшись на мой ледяной взгляд, сразу осекся.
— У нас мало времени, — пришлось напомнить как «серым», так и их командиру о главной проблеме. — База пока молчит. Судя по всему, там что-то произошло. Может авария, может еще что. Это шанс уйти отсюда пока, до нас нет дела. Но если будем тянуть... — я провел пальцем по горлу, очень доступно объясняя что ждет убогих тормознутых увальней.
— Дайте им что-нибудь, — Гром махнул своим людям и тут же добавил, обнажая свой тесак. — Я тоже иду!
— А ну, что это у тебя такое? Разреши поглядеть, — я протянул руку к оружию сына.
— Зачем?
— Дай сюда, я тебе говорю.
Олег с явной неохотой перевернул свой тесак и, взявшись за лезвие, протянул его мне. Я вцепился в рукоять и взвесил оружие в руке. Достаточно тяжелое. Хотя может таким оно и должно быть, может в этом и заключается его мощь и убойная сила? Не знаю, в рукопашной сече бывать как-то не доводилось, да и фехтованием на мечах тоже не увлекался. Так что для меня это был всего лишь полуметровый кусок заточенной стали, что, не скрою, гораздо лучше, чем ничего.
— Отдам, когда вернусь, — произнес я и стал поворачиваться к спуску в танковый трюм.
— Отец! — во взгляде сына разве что не сверкали молнии.
— Ты в ответе за всех этих людей, командир, — я, не моргнув, выдержал взгляд сына. — Ты их привел сюда и должен оставаться с ними до последнего. А за меня не волнуйся. Я вернусь. Обещаю.
— Немного пафосно, но в целом потянет, — прогудел Леший и стал одну за другой поворачивать запорные рукояти. Дойдя до последней, он скомандовал: «Приготовились!» и с лязгом распахнул тяжелую гермодверь.
На лестнице, как и прежде, было пусто и темно. Слегка светился проем нижней не закрытой Хрящом двери, и это означало, что в трюме уже совсем не так темно, как раньше. Хорошо, просто замечательно. А то как-то не очень приятно шарить в потемках, особенно зная, что где-то рядом притаилась смерть.
— Я пошел, — подняв тесак, Максим Ветров попытался шагнуть на лестницу. Именно попытался, поскольку Леший не позволил ему это сделать.
— Стоять! — Андрюха оттянул меня в сторону. — Куда попер, герой? — Не успел я и рта открыть, как чекист ткнул пальцем в двух компаньонов Хряща, тех самых, что были постарше всех остальных и приказал: — Ты и ты с баграми, пойдете впереди. Мы с полковником следом. Остальные прикрывают нам спину.
— Мы с тобой? — я покосился на приятеля.
— Конечно мы, — Загребельный растянул в ухмылке свои обожженные губы. — Я же не могу позволить, чтобы вся слава первопроходца досталась какому-то перемазанному в масло танкисту.
До трюма мы добрались без приключений. Не скрою, это меня порадовало. В противном случае идущему первым пришлось бы вести бой почти в полной темноте, и притом в одиночку. В узкой железной шахте спускающийся сзади боец практически лишался возможности помочь своему впередиидущему товарищу. А, следовательно, всех могли уделать по очереди, одного за другим. Но, как говорится, Главный миловал, и мы оказались среди техники, плотно набитой в танковый трюм.
Сюда много чего напихали: и военные грузовики с кунгами, и бронированные внедорожники, и даже один автобус, в котором все окна были забраны мощными решетками. Наверняка кто-то и когда-то планировал рейд, в котором грозный Т-64 поведет за собой всю эту колону. Идея нормальная и вчера вечером я даже радовался такому количеству в принципе исправной или почти исправной техники. Но только это было вчера, а сегодня, сейчас все изменилось. Заполненный транспортом трюм превратился в настоящий лабиринт, полный чертовски опасных проходов, закутков и скрытых от глаза мертвых зон. Неведомый враг мог притаиться за передком любой из машин, мог проскользнуть меж их колес или наброситься с одной из крыш.
— Не растягиваться! Держаться всем вместе! — захлестнувшее меня чувство опасности воплотилось в слова коротких команд. — Продвигаемся к носовым воротам.
— Докладывать обо всем подозрительном, — дополнил Леший и поудобней перехватил свой увесистый ломик с двумя остро заточенными краями.
Мы медленно и осторожно крались вдоль ряда запыленных окон, капотов и бортов, вглядывались в каждую тень, вслушивались в каждый шорох. Вокруг быстро светлело, и это означало, что до опущенной аппарели оставалось уже совсем немного. Я понимал это и нервничал еще больше. Цирк-зоопарк, где же тот враг, что прикончил Хряща? Ушел наслаждаться своей жертвой? А если нет? Значит, мы чего-то не видим, не понимаем. А это плохо, чертовски плохо!
— Кость! — от неожиданного возгласа идущего впереди мужика я вздрогнул.
— Тише, ты! — зашипел я. — Где? Какая еще к дьяволу кость?
— В-вон там, около колеса, — Острие подрагивающего в руках багра указало на белую человеческую кость, которая и впрямь лежала рядом с передним колесом того самого «Урала», борта которого благополучно пошли на дрова.
— Вчера ее тут не было, — пробурчал я себе под нос и тут же понял, что несу полную чушь. Конечно же, не было. Ведь это совсем свежая кость, на которой еще поблескивали клочья мягких, только что объеденных хрящей.
— Крови нигде не видно, — прошептал Леший. — Странно.
— Хряща завалили здесь, в трюме, это точно, — я изо всех сил пытался совладать с гуляющим по венам адреналином, и начать думать логически. — Значит должна быть и кровь. Видать, мы ее пока просто не нашли.
— А кость? С неба она что ли упала?
Загребельный произнес эти слова и тут же замер. Рожа у ФСБшника вдруг стала такая, будто он только что ненароком продал родину, честь и саму душу. Ничего не говоря, Андрюха медленно стал задирать голову. Еще до того, как я понял, что это не просто спонтанное желание воздеть глаза к небу, произошло нечто совершенно неожиданное и смертельно опасное.
Сверху, из густого переплетения ферм, трубопроводов и кабелей, проложенных под потолком на протяжении всего танкового трюма, прямо нам на головы рухнул здоровенный шевелящийся темно-красный клубок. Еще находясь в воздухе, он закрутился как юла, хлестнул по гладкому металлу стен длинными гибкими щупальцами. Само собой, удары этих смертоносных плетей предназначались вовсе не ржавому мертвому железу, а нам, живым смертным людям.
Мы с Лешим смогли защититься лишь потому, что стояли рядом и одновременно подняли свое оружие. Шершавая как наждак, красная плоть налетела на металл, скользнула по нему, едва не вышибла из рук и ушла сантиметров на двадцать выше головы Загребельного.
Но далеко не у всех из нашей команды оказалась такая завидная реакция и слаженность в действиях. Одному из мужиков, тому самому, что и обнаружил кость, щупальце рубануло прямо поперек груди. Его отбросило в сторону, но прежде, чем бедолага упал, я граем глаза успел разглядеть, что после этого удара вся грудная клетка «серого» начисто лишилась как одежды, так и большей части мягких тканей. В тусклом желтоватом свете мелькнули голые белые ребра, под которыми неистово билось еще живое человеческое сердце.
— Берегись!
Леший оттолкнул меня в сторону, чем уберег от следующего удара беспощадной живой фрезы, которая щедро сеяла смерть в чреве старого боевого корабля. Сам же подполковник размахнулся и со всей силы рубанул ломом по летящему, теперь уже точно в него, смертоносному красному хлысту.
Очевидно тварь в отличие от наших осьминогов или кальмаров имела внутри своих чудовищных лап что-то наподобие костной ткани. Только этим можно было объяснить тот резкий хруст, что послышался в момент, когда оружие Лешего врезалось в живую плоть.
Красное чудовище конвульсивно дернулось и стало быстро складывать щупальца. Оно наматывало их на себя, превращаясь в крупный шевелящийся клубок около метра в диаметре. Самым непонятным являлось то, что до этого хищник умудрялся каким-то невероятным образом висеть прямо над нашими головами. Скорее всего, его бешено вращающиеся конечности работали не только как оружие, но еще выполняли функцию вертолетных лопастей, удерживающих тварь в воздухе. Однако неистовый выпад Загребельного нарушил работу этого живого пропеллера, и теперь тот падал вниз с явным намерением изменить свою тактику нападения.
Только вот тварь просчиталась, не успела. Еще до того как она опустилась на ржавый пол танкового трюма, в ее отвратное красное тело вонзился остро отточенный багор, а за ним кирка и топор. Подопечные Хряща изо всех сил сражались за свою жизнь, и надо отдать им должное, делали это слаженно и умело. Правда, оружие им выдали не ахти какое, можно сказать самое завалящее, таким много не навоюешь. Понимая это, я тут же кинулся на раненного, но вовсе не поверженного врага, покрепче стиснул рукоять тесака и с диким воплем «А-а-а!» что есть силы рубанул сверху вниз.
Вот тут-то и проявились все достоинства тяжелого, остро отточенного лезвия. Сталь отсекла твари одну из конечностей, которую та успела на себя намотать, и сантиметров на двадцать вошла в крупный бугор посреди приплюснутого, усаженного мелкими наростами туловища.
Что я попал именно туда, куда и следовало, стало понятно по тому, как красный осьминого-паук рухнул на пол: безвольно и тяжело, будто груда полусгнившего хлама, найденного где-то в старом сарае. Тесак так плотно засел в глубокой ране, что я был вынужден его отпустить, иначе вполне мог повалиться на эту многоногую дрянь, чего мне, естественно, хотелось меньше всего.
— К-кажись готов? — заикаясь, выдохнул один из молодых «серых».
— Погляди, что там с раненым! — парень стоял ближе других к распростертому на полу мужику, а потому я не дал ему долго наслаждаться видом поверженного противника.
— Откуда эта сука здесь взялась? — произнес мужик с кровоподтеком вокруг глаза, который оставил кулак моего сына. На темной коже он смотрелся как настоящая дыра, в глубине которой нервно дергался глаз.
— Ясно откуда, снаружи приползла, пока мы там с вами отношения выясняли.
— Значит, здесь могут быть и другие! — «серый» тут же стал затравленно озираться по сторонам.
— Если еще нет, то скоро обязательно будут, — пообещал я. — Теперь понятно, почему мне казалось, что песок за бортом местами шевелится. Там они прячутся, тварюки! И окраска соответствующая. Рядом будешь стоять, не заметишь.
— Товарищ полковник, надо срочно закрыть все ворота! — двое пацанов буквально кинулись ко мне.
— Ну-у, это вы размечтались, бродяги! — Загребельный подошел поближе. — Вручную их не поднять. Это у вас на «Джулии» для этого дела всякие вороты и рычаги приспособлены. Можете опускать, поднимать, а здесь мы с этим делом и за неделю не управимся. — Андрюха сделал останавливающий жест, чем окончательно дал понять, что тема закрыта. После этого чекист поглядел в сторону лежащего на полу человека. — Как он там? Живой? — Вопрос был адресован тому парню, которого я отправил на помощь раненому.
— Готов. Отвоевался братан Ляпис, — тот поднялся на ноги с самым сумрачным выражением лица, какое себе только можно было представить. — И крови почти нет.
— Болевой шок, — я назвал самую вероятную причину смерти. — Ему все мясо с груди содрало.
— Мачете свое забери, — подполковник ФСБ зябко поежился и, следуя примеру всех остальных, обвел взглядом пропитанный пылью, ржавчиной и тенями танковый трюм. — Сам ведь сказал, с минуты на минуту могут нагрянуть новые гости.
Леший, конечно же, был прав, а потому я тут же нагнулся за своим оружием.
Чтобы вырвать тесак, мне потребовалось упереться ногой в красную обмякшую тушу и, взявшись обеими руками за рукоять, как следует дернуть. Сразу послышался негромкий металлический скрежет, и по толстому лезвию проскользнула робкая электрическая молния. Не заметить ее в тусклом освещении трюма было просто невозможно.
— Цирк-зоопарк, это что такое? — я вопросительно скосил глаза на друга.
Тот ничего не ответил, а только лишь скривился и беспомощно пожал плечами.
— Ладно, сейчас разберемся.
В моем мозгу безостановочно тикал невидимый таймер, который неумолимо отсчитывал минуты, а может даже секунды до следующей атаки, но недюжинным усилием воли я заставил себя о нем позабыть. Чутье подсказывало: сейчас мы откроем еще одну тайну. Совсем не факт, что это будет общий, глобальный ответ на все вопросы, но очередной шаг в нужном направлении будет сделан, это уж точно.
До этой самой тайны пришлось докапываться при помощи трех или четырех яростных ударов клинка. Именно столько их понадобилось, чтобы раскромсать упругую, оказавшуюся внутри голубовато-серой плоть и докопаться до...
Вот тут я не поверил своим глазам. Треугольная пластина белого металла, по периметру которой медленно догорали синие и красные кристаллы. Чтобы проверить не мерещится ли мне, не брежу ли, я потянулся к прорубленной в теле страшилища дыре, но тут же получил по руке.
— Куда лезешь, дурак! — прорычал Леший. — У этой твари не кровь, а настоящая кислота. Вон гляди, тебе одну штанину уже прожрало.
— Это ведь тот самый прибор?! — невидящим взглядом я скользнул по заправленным в кирзаки замусоленным джинсам, на которых крохотные капельки грязно-белой, густой, будто гной крови едва заметно дымились и расползались хорошо заметными белесыми пятнами, а затем вновь повторил свой вопрос: — Ты понимаешь, это же та самая штука, что упрятана в голове каждого кентавра?!
— Понимаю, — кивнул мой приятель. — Но раньше, чем разговоры разговаривать, ты лучше эту гадость сотри, а то сейчас до кожи дойдет. — Произнося это, Андрюха протянул мне небольшой лоскут тента, который мы удачно не отправили в костер вместе с досками от раскуроченного бортового грузовика.
— Эта приспособуха помогает тварям удерживаться в нашем мире, — я чисто автоматически обтирал штанину, а сам пытался понять, что именно дает нам это открытие.
— Что-то не видал я таких... — задумчиво протянул Загребельный, который в это время с тревогой и подозрением вглядывался в квадрат носовых ворот, за которыми раскинулось бесконечное красное море.
И вдруг мы оба замерли, а затем с широко раскрытыми от удивления и неожиданного прозрения глазами уставились друг на друга.
— Призраки! — этот возглас вырвался у нас практически одновременно.
Вместе с этим словом мозг получил толчок... Да какой там толчок, крепкую затрещину, после которой начал быстро набирать рабочие обороты. До него стало доходить то, что прежде находилось далеко за пределами понимания. Эти красные то ли пауки, то ли осьминоги они только здесь такие. В нашем мире эти твари становятся владыками ночи, исчадиями ада под названием «призраки».
Возможно ли такое? А почему нет! Призраки притащили нас сюда, это, как говорится, в доказательствах уже не нуждается. Второе — сейчас вокруг БДК полно этих многолапых чудовищ. Неужто совпадение? Не похоже. К тому же имеется еще одно доказательство. Те груды пересыпанных кроваво-красным песком костей, которые я видел через иллюминатор. Скорее всего, это и есть те жертвы летучих бестий, которые бесследно исчезли с Земли. Ха, это раньше мы так считали, что люди и животные исчезали бесследно, на самом же деле их переносят сюда, чтобы элементарно сожрать. И то же самое светит и нам. Ох, как светит!
Только я об этом подумал, как меж железных стен танкового трюма заметался, забился испуганный человеческий вопль:
— Спасайся! Еще один!
Все мы резко обернулись на звук. Мигом стало понятно, что кричит тот самый парень, которого я послал на помощь умирающему Ляпису. Приободренный победой над чудовищем, юноша опрометчиво позволил себе отойти от группы и продвинуться метров на двадцать в направлении носовых ворот.
Черт, двадцать метров это много! Не успеем! Пропадет пацан! Эти мысли ураганом ворвались в мою голову. Они же сорвали меня с места и швырнули вперед, навстречу бросившему свое оружие, со всех ног улепетывающему «серому» и огромному сгустку багрово-красных щупалец, который катился по крышам и капотам замершей в колоне техники.
Чудовищный спрут уже почти настиг свою жертву. Его лапы начали свое яростное вращение, готовые в любую секунду впиться в человеческое тело. И так бы оно и произошло, но только парень неожиданно споткнулся. Его нога зацепилась за одну из многочисленных металлических полос, наваренных на пол трюма для лучшего сцепления с ним колес и гусениц авто и бронетехники.
Когда это произошло, я уже находился на месте событий, вернее в самом их центре, поскольку краснокожее чудовище позабыло о распластавшемся на ржавом железе юнце и решило заняться старым полковником. Оно ринулось на меня с такой скоростью, что вариантов для защиты практически не оставалось. Я просто не успевал их придумать. На счастье в дело вступили инстинкты. Повинуясь их приказу, Максим Ветров упал на колено, поглубже вжал голову в плечи и, крепко вцепившись в рукоять тесака, поднял его у себя над головой.
Буквально в тот же миг по отточенному острию что-то ударило, да причем так сильно, что едва не вырвало оружие из рук. В сантиметре над макушкой моей головы, облаченной в старый танковый шлемофон, послышался свист рассекаемого воздуха. Ожидая неминуемого смертоносного удара, я весь сжался и... Удар действительно последовал. Только прозвучал он сзади, в нескольких метрах за моей спиной. Что-то тяжелое гулко врезалось в пол танкового трюма.
Тварь промахнулась! Я понял это, но облегчения не почувствовал. Цирк-зоопарк, какое тут нахрен облегчение, когда знаешь, что зверюга вот-вот кинется на тебя вновь?! Чтобы защититься от этого нового броска, мне пришлось со всей возможной поспешностью выполнить команду «Кругом!».
От увиденного я так и замер. Призрак валялся в углу между полом и стеной трюма. Чудовище беспорядочно шевелило своими некогда страшными конечностями, а под брюхом у него расплывалось отвратное грязно-белое пятно.
Агонию хищника прервал Загребельный. ФСБшник с размаху вогнал свой остро отточенный лом прямо в то самое уплотнение посреди туловища, в котором и находился странный прибор.
— Ну, ты красавец! Типичный ниндзя, — осклабился мой друг, двумя руками расшатывая плотно засевший в теле призрака стальной стержень. — А прикидывался скромным российским танкистом. Не хорошо, знаешь ли... Не хорошо!
— Полковник, ты ему все брюхо расхерачил, — восхищенно произнес мужик с фингалом.
Я уже хотел скромно произнести: «Да как-то так получилось...» но тут на глаза попалась небольшая куча выкрашенных в зеленый цвет досок и скомканные куски такого же грязно-зеленого тента. «Фонарь»! Один из тех, что мы соорудили в трюме. Сухое первоклассное топливо, а под ним канистра с бензином. Черт побери, а ведь это именно то, что нам сейчас и нужно!
— Хватай канистру и дрова! — выдохнул я. — Зажигай костры в створах ворот! Твари не пройдут, они должны, просто обязаны бояться огня!
То что горючие материалы в этом мире так и остались горючими, уже было подтверждено экспериментально. Прежде чем спускаться в трюм, мы опробовали как бензиновые, так и газовые зажигалки и выяснили, что работают они нормально. Порох тоже вспыхивал и горел. Так что оружейная проблема, скорее всего, заключалась в капсюлях. Но с этим, как говорится, уже ничего не поделаешь... Чего не скажешь о танке! Существование электричества и горение топлива говорили в пользу лихого катания с ветерком. Я сразу смекнул это и предложил добраться до гусеничной машины. Т-64 можно будет завести, если, конечно, у меня будет хоть немного времени. Именно это самое время мне... Да почему мне? Всем нам и должны дать костры на входах в танковый трюм.
— Не пойдет, — Леший решительно остановил двух молодых парней, которые уже было кинулись исполнять мой приказ. — Бензин нужен для техники. Иначе как ты собираешься вывозить людей? В «шестьдесят четверку» только трое влезут. А остальные?
— В автобус и на буксир, — ответ у меня был заготовлен уже давно.
— Оборвут, — чекист горестно покачал головой. — Призраки здоровые и сильные твари. Если накинутся все скопом, то оборвут к чему не цепляй. Я уже видел такое. А лишенная хода машина — это смертный приговор для всех, кто окажется внутри.
— Тогда что ты предлагаешь? — я нахмурил брови и в упор поглядел на друга.
— Разбирайся с танком и побыстрее. У твоего сына есть пара шоферюг. Они займутся вон тем «ЗиЛ-131» с будкой. Он ведь с бензиновым движком. Три ведущих моста, это не то, что у автобуса. Так что по песку пойдет как миленький.
— В кунг сорок человек не влезут.
— Ничего, потеснимся. — Леший произнес это, а затем очень невесело хмыкнул. — Хотя полагаю, пассажиров будет вовсе не сорок, а гораздо меньше.
От этого «гораздо меньше» я поежился, как от ледяного ветра. Цирк-зоопарк, понятно о чем это Андрюха. Пока мы тут будем возиться с моторами, Загребельному, Олегу, Черкашину и всем остальным придется держать оборону. По двадцать человек на каждые ворота. С такими силами вполне можно остановить пару-тройку особо оборзевших бестий, но проблема заключается в том, что их-то снаружи сотни, если не тысячи. Вот попрут все сразу...! От вдруг накативших воспоминаний о зловещем шевелении на склонах багровых барханов я помимо воли вздрогнул.
— Макс, без танка грузовик не пробьется, — Леший вернул меня к реальности.
— Это понятно, — выдохнул я в ответ и, припомнив нечто важное, попросил, вернее приказал: — Вы там поаккуратней. Старайтесь не обнаруживать себя раньше времени. Да, и еще... — я слегка замялся. — По возможности присмотри за моим сыном.
— Сделаю, — чекист кивнул и тут же переключился на инструктаж посыльного, которого собирался отправиться наверх, к ожидавшему вестей Грому.
Он сделает. Раз обещал, то сделает. Мне очень хотелось в это верить. Ах, если бы только было возможно поменяться с Андрюхой местами! Пусть он реанимирует холодное мертвое железо, а старый полковник постарается защитить, сохранить уже существующую, самую дорогую ему жизнь. Я потерял Машу, не сумел защитить Лизу. И вот теперь на линию огня встает Олег, а я опять где-то в стороне, полностью бессилен и безучастен. Или это не так? Взгляд прикипел к окрашенному в блеклый, выгоревший камуфляж борту приземистой боевой машины. Ветров, быстрее запусти этот танк и вкатай в землю всю эту красную нечисть! Сделай так до того, как она доберется до твоего единственного сына! Я сказал себе это и со стоном, больше похожим на рык, кинулся вперед.
Так верно послуживший мне тесак остался лежать на броне. Конечно, имелось некоторое подозрение или даже страх: а вдруг внутри «шестьдесят четверки» окажется кто-то не очень радушный, который вовсе не обрадуется появлению здесь старого танкиста. Но только в танке особо не пофехтуешь, да и люки были все закрыты, точно так, как я и оставил их вчера.
Все это пронеслось в моей голове уже после того, как я рухнул на место механика-водителя. Быстрый взгляд вокруг позволил слегка расслабиться. Вроде бы никого. Вот именно вроде бы. Потому как ощущение чьего-то невидимого присутствия почему-то осталось. К тому же внутри чувствовался какой-то странный аромат. Приятный и давно забытый. Будто озон после неистовой летней грозы. А кроме запаха что-то еще...
Хотя в танке было не так уж и светло, но, тем не менее, я понял, разглядел, что именно меня беспокоит, настораживает. С части указателей, рукояток и переключателей начисто исчезла пыль. Везде есть, а на этих нет. Ее словно стерли пальцами, когда... Черт побери, неужели когда пытались завести двигатель?!
Кто? Когда? На первый из этих вопросов я не мог ответить, как бы ни старался. Зато на второй... Вчера вечером я был здесь и точно не касался... до хотя бы вот этого переключателя масловпрыска. И топливного насоса, кстати, тоже. А сейчас вон они, блестят. Обтерты, буквально отполированы! Цирк-зоопарк, а это еще что такое? Приглядевшись к крестовидной рукоятке топливораспределительного крана, я понял, что стрелка на ней направлена назад, то есть в данный момент подключена задняя группа топливных баков, как раз та, где и оставалось сто пятьдесят литров драгоценной дизельки. Что за чертовщина! Я в недоумении помотал головой, припоминая, что вчера стрелка указывала вверх, то есть кран вообще перекрывал подачу топлива. Повернутая рукоять это не какая-то там пыль, это четкий, оставленный неведомо кем след.
Открытие моментально воскресило не такие уж и давние воспоминания, заставило понять, что нечто подобное со мной уже происходило. Дело было в Одинцово, когда после ночной отсидки под землей, я влез в свой верный БТР и обнаружил включенную заднюю передачу. Тогда тот сигнал, та подсказка спасла машину и ее водителя от смертоносных объятий вьюнка. Неужели и сейчас то же самое? Неведомый ангел-хранитель пытается мне что-то сказать. Но только что именно?
Несколько секунд я собирался с мыслями. Так-с, для чего я здесь? Правильно, чтобы завести танк и спасти людей. Завести танк... Похоже именно это таинственный некто и пытался проделать минувшей ночью. Или он его таки завел? Нет, вряд ли. Холодный пуск установленного на «шестьдесят четверке» 5ТДФ во всех смыслах оглушительное событие. Его бы мы точно не пропустили. Значит здесь что-то другое. Скорее всего, это подсказка, своеобразная инструкция о том, что и как следует делать.
Мой взгляд медленно полз по контрольно-измерительным приборам, тумблерам, кнопкам и рычагам. Я отыскивал на них следы чужой руки, прокручивал в уме последовательность и смысл навязываемых мне операций.
Раньше я планировал запускать двигатель с помощью воздушно-пускового устройства. Оба баллона с жатым воздухом на счастье оказались заправлены под завязку. Я проверял, по сто пятьдесят атмосфер в каждом.
Что касается традиционного использования стартер-генератора, то об этом можно было смело забыть. Аккумуляторы как пить дать пусты. Они не то что не провернут коленчатые валы, они даже не стронут их с места. По этой же причине не заработает подогреватель и факельный разогрев всасываемого воздуха. Да уж, совсем невесело!
Однако мой предшественник все же подключал электросистему, по отпечаткам это было видно совершенно отчетливо. Для чего? Убедиться, что она полностью мертва или...
— Товарищ полковник! — загорелое лицо того самого худощавого парнишки, что увел призраков от БДК появилось в овале водительского люка.
— Васька, ты?
— Я, товарищ полковник, — парень пытался отдышаться после быстрого бега. — Гром приказал узнать...
— Делаю, что могу, — предугадать вопрос Олега не составило труда. — Передай, что мне нужно время.
— Гром сказал: у нас нет времени. Пауки вылазят из песка, словно скомандовал кто. И все к нам ползут. Их там видимо-невидимо.
От этого известия сердце гулко екнуло, а по спине поползли крупные колерованные мурашки.
— Не удержимся мы. Уезжать надо, — это парень уже добавил или скорее просил лично от себя.
— Узнай, что с грузовиком! Живо!
— Я только что оттуда, — гонец не тронулся с места. — Романыч и Лысый говорят, что искра есть, генератор крутит. У них что-то с подачей топлива, где-то засорилось.
Василий еще что-то говорил, но я его больше не слушал. В мозгу крутился обрывок фразы «...искра есть, генератор крутит». Цирк-зоопарк, это что, выходит у них рабочий аккумулятор?! Бывают же на свете чудеса! Так может и у меня здесь...
Рука сама собой метнулась к тумблеру АКБ. Щелчок, и четыре здоровенные батареи запитали сеть. О том что так оно и есть, стало понятно по ярко вспыхнувшему осветительному плафону у меня над головой. Его переключатель почему-то тоже оказался включен.
— Не понимаю, просто не понимаю... — прошептал я, щурясь от света.
— Ух ты! — Васька был восхищен и ошеломлен одновременно.
— Держись!
Полковник Ветров вдруг очнулся. Его рев прозвучал так громко, а главное неожиданно, что парнишка чуть не слетел с брони. Так бы оно и было, но в последний момент он все же успел судорожно уцепиться в край люка.
Дальше все происходило очень быстро. На Т-64 я накатал не одну тысячу километров, поэтому все подготовительные операции руки выполнили словно сами собой. После чего, как любил говаривать Юра Гагарин: «Поехали!». Комбинированный пуск, да еще с подогревом, чтобы уж наверняка: длинное нажатие на кнопку стартера, два щелчка переключателем масловпрыска, а затем рывок рычагом воздухопуска.
В этот миг я словно почувствовал, увидел сквозь толщу металла, как сжатый воздух под огромным давлением устремился в воздухораспределитель, а оттуда в цилиндры, где его уже с нетерпением поджидала распыленная, напитанная маслом горючая смесь. Последствие этой встречи не заставило себя долго ждать. За моей спиной прогремел настоящий взрыв, очень похожий на сработавшую противотанковую мину. «Шестьдесят четверка» содрогнулась, а весь трюм «Калининграда» осветился яркой оранжево-желтой вспышкой. Огненный выхлоп из эжектора должно быть опалил, закоптил и густо засрал маслом весь стоящий сзади ГАЗ-66, а заодно с ним и часть высоких железных стен трюма.
В голове пронеслось, что оба водителя, копающиеся в моторе «ЗиЛа», находятся как раз позади
Конечно, я понимал, что время очень дорого, но все же дал дизелю прогреться, размять свои застоявшиеся суставы, разогнать загустевшую кровь. Кроме того, как раз за эти несколько минут Васька должен был предупредить Олега. Пусть убираются от аппарели, а то зашибу ненароком.
По какому-то очень удачному стечению обстоятельств впереди «шестьдесят четверки» оказались лишь три легкие машины: красно-белый МЧСовский БРДМ-2, медицинский УАЗ-фургон и неизвестно для чего бережно хранимый «Тигр» с начисто выгоревшей электропроводкой. Вытолкнуть все это железо для танка не составит ни малейшего труда.
Нажав на кнопку звукового сигнала, я на весь трюм объявил, что именно этим старый танкист сейчас как раз и собирается заняться. Гудок подействовал куда лучше, чем слова посыльного, и от носовых ворот потекли, понеслись две струйки сутулых, придавленных страхом человеческих фигур. В той, что текла справа, в глаза сразу бросилась массивная фигура в заношенном камуфляже.
— Завел-таки «пилораму»?! — Леший остановился перед танком. — А я, честно говоря, не очень-то надеялся. Ведь целых два года в трюме ржавела...
— Забирайся в башню! — властно приказал я, в который раз удившись осведомленности ФСБшника. «Пилорама!» Это же надо, знает, как наша танкистская братия в шутку окрестила «шестьдесят четверку»!
— Не помещусь, — Андрюха перехватил свой лом и приготовился вновь влиться в колону отступающих «серых».
— Втянешь брюхо, ужмешь булки и поместишься. Даже еще место останется. Забирайся, тебе говорят! — я гневно сверкнул на друга глазами.
Загребельный внимательно на меня поглядел и со вздохом: «Ладно, поглядим, чего ты там удумал», — стал карабкаться на броню.
Один есть, — сосчитал я про себя. — Теперь осталось отыскать человека, который правильно истолкует вопрос: «Будешь третьим?». Мысли постоянно возвращались к кандидатуре сына, однако каждый раз я с негодованием отметал ее. Только не Олег! И чтобы оправдать этот свой отказ, я решительно добавлял: «Он нужен своим людям. Без него им никак!». Что ж, если не Олег, тогда может Черкашин? Вроде нормальный мужик, все поймет. Только вот что-то его здесь не видно. Наверное, держит оборону на корме. Надо будет...
Неожиданно меня отвлек топот ног по броне. И это был вовсе не Леший, который как раз в этот самый момент с кряхтением и чертыханьем протискивался в люк командира танка. Тогда кто?
Ответ на этот вопрос я получил, когда в поле зрения попала невысокая коренастая фигура борца-разрядника.
— Полковник, танк может прошибить бетонную стену? — стоящий у края люка Кальцев испытывающе глядел на меня сверху вниз.
Вот это и называется судьбой, — сказал я себе. А что касается одинцовского разведчика, то от меня он получил лишь кивок, указывающий в направлении башни. Давай, мол, живо забирайся. Александр все понял и тут же исчез из поля зрения, открывая мне вид на отходящих «серых».
Именно в этот момент я и увидел Олега. Он бежал замыкающим левой колоны, иначе говоря, был тем, кто последним покидал опасную зону носовых ворот. «Значит, верные книжки ты в детстве читал», слова из песни Владимира Высоцкого сами собой всплыли в памяти. В этот момент я, наверное, должен был гордиться сыном, но, увы, почему-то ощущал лишь страх за него. Может как раз это и называлось предчувствием?
— Быстрее! — беспокойство за Олега вылилось в громком крике, после которого я привстал в люке и призывно махнул ему рукой. Вернее хотел махнуть, да не успел.
Два здоровенных красных клубка влетели в распахнутые десантные ворота «Калининграда». Они оседлали крыши «Тигра» и «УАЗа», и замерли там, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Однако эта неподвижность длилась всего несколько секунд. Красные чудовища стали одно за другим выбрасывать щупальца, тем самым запуская свое смертоносное вращение.
Ну, вот и началось! — подумал я, после чего дернул рычаг запирания люка и еще до того, как он полностью закрылся, рванул машину вперед.
Опубликовано 11.12.2012
Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать ознакомительную версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.
