ОРУЖЕЙНИК

Книга  вторая

Бой без правил

Глава  13

С того самого момента, как колеса «302-го» перекатили через процарапанные в асфальте буквы, я не проронил ни слова. Все думал, прикидывал так да этак. Цирк-зоопарк, это что же получается? Выходит, на Землю занесло не только эту мерзкую разномастную нечисть, которая только и норовит выпустить нам потроха, но еще и нормальных разумных «ребят», разумных настолько, что они даже смогли осилить наш язык. С одной стороны я, конечно, порадовался такому соседству, но с другой… С другой подумалось, а соседство ли это? Хозяев леса случайно занесло к нам в гости или так пожелали ханхи? Если верен второй вариант, то получается что они нам никакие не соседи, а самые что ни на есть конкуренты, с которыми рано или поздно придется схлестнуться не на жизнь, а на смерть.

Во мне все же что-то противилось этой мысли. Да видать и не только во мне. Вся наша команда сразу прониклась доверием к этому существу, причем настолько, что даже не захотела вновь забираться внутрь «восьмидесятки». Вся она, в том числе и старик-ученый, теперь ехали на броне. Ну прямо как в старые добрые времена. Возможно, я должен был загнать всех внутрь… Да какой там возможно, как пить дать должен! Только вот жуть как не хотелось красть у людей их и без того хрупкую и зыбкую веру в добро.

Проведение словно решило испытать мою правоту. Зрелище, которое открылось после плавного изгиба шоссе, похоже, предназначалось именно для того, чтобы окончательно выяснить, что в этом мире главенствует добро или зло.

На мосту через Пахру и дальше, уже практически заглубившись в поселок, стояла длинная автомобильная колонна. Увидев машины, я ни мало удивился. Ведь не было их! Когда я тут проезжал в последний раз, колонны точно не было! Выходит, она пришла позже.

Присмотревшись, я понял: — Да, так оно и есть. Все грузовики, автобусы или легковушки были старых советских моделей. То есть никаких инжекторов, компьютеров и прочей электроники под капотом. Простенькие, сработанные с помощью лома, кувалды и какой-то матери, аппараты. Только они и выжили после невиданных по своей силе электромагнитных бурь, во время которых от статического электричества, растворенного в воздухе, светились телевизионные антенны, башенные краны и опоры ЛЭП. Только они и могли доставить сюда беженцев.

То, что колонну составляли именно беженцы, не было ни малейшего сомнения. Огромное количество всевозможных теперь уже практически разложившихся вещей валялось как на асфальте, так и в кюветах по обеим сторонам дороги. Небольшая, очень небольшая часть сумок и баулов догнивала на окрестных косогорах. Сами они туда попасть никак не могли, следовательно туда их оттащили люди. Только туда и смогли, только туда и успели прежде, чем…

— Всех перебили,— восклицание Лешего стало одновременно и окончанием моей мысли, и его собственным страшным вердиктом.

— Кто ж это их так?

— Стоят здесь уже давно! — прокричал мне Андрюха.— Тогда кентавров еще было немного. На такую большую колонну они бы напасть не решились.

Соглашаясь с приятелем, я кивнул и тут же назвал кандидатуры следующих наиболее вероятных убийц:

— Тогда значит призраки. Видать эти бедолаги залезли в ночь. Тут-то их и накрыли.

— А вариант с Хозяином леса ты не рассматриваешь?

Как выяснилось, подполковника ФСБ терзали те же невеселые мысли, что и меня. Не успел я ответить, как Леший подкинул в костер сомнений еще дров, да что там дров, словно бензином из канистры плеснул.

— Слыхал я, в этих лесах под Троицком не один караван сгинул.

Что я мог ответить? Ведь такая информация доходила и до меня. А тут еще и эта колонна…

— Поживем, увидим,— буркнул я и слегка добавил скорость. Сорок километров в час это все, что я мог позволить. При большей скорости БТР начинал раскачиваться, рыскать по дороге, становясь плохоуправляемым.

Увидеть нам довелось уже через несколько минут, когда «302-ой» поравнялся с когда-то шедшим в конце колонны «ЗиЛ-131». Армейская машина с высоким кунгом-будкой. Должно быть передвижная ремонтная мастерская или связь. Правильно, что ее поставили замыкающей. Бронетехники, способной прикрыть колонну с тыла, у переселенцев конечно же не было. Так что для этой работенки лучше всего подходил «131-ый». Многослойный кунг выдержит первый натиск хищников, а сквозь узкие словно бойницы окна можно вести огонь. Так что пока зверье подойдет, да вскроет…

Оказавшись борт о борт с грузовиком, я понял, что никто его не вскрывал. Весь кунг, вся водительская кабина были густо изрешечены пулевыми отверстиями. Дырки обнаружились как маленькие от «пятерки», так и толщиной в палец — четкая и ясная подпись двенадцатимиллиметрового пулемета.

— Твою мать! Вот это номер!

Я видел как на скулах у Лешего заходили желваки. Как свирепым испепеляющим огнем загорелись его глаза. Загребельного охватила ярость, и держал он себя в руках только благодаря неимоверному усилию воли.

В полном молчании мы медленно продвигались вдоль мертвой колоны. Практически все проплывавшие мимо автомобили несли на себе пулевые отметины. Некоторые стекла изнутри были измазаны во что-то темно-бурое, поросшее пятнами давно высохшей плесени. Я догадывался, что это такое, а потому старался не заглядывать внутрь истерзанных пулями салонов.

— Притормози! — попросил Загребельный, когда мы проезжали возле начисто сожженного «ЛАЗа».— Хочу осмотреться.

— Понимаю,— я как можно плавнее остановил машину.

— Сокол, Мурат, Клюев, за мной! — Леший первым спрыгнул на растрескавшийся асфальт.— «Хашим» оставьте полковнику.

Разумеется, я и так готовился прикрывать, только из автомата, стоя в люке. Теперь же получалось, что в мое распоряжение вновь перешла наша «карманная» артиллерия. А раз так, то и позиция для нее требовалась соответствующая. Руководствуясь именно этими соображениями, я вылез на броню и только тогда положил гранатомет на плечо.

С такого возвышения можно было беспрепятственно контролировать подступы к дороге как слева, так и справа. Наблюдая за окрестностями, я все же время от времени приглядывал и за Красногорцами, а то мало ли что… Вначале те изучали повреждения, которые получил автотранспорт в процессе перестрелки. Затем Леший отправил Мурата и Клюева проверить придорожную лесополосу. Сам же подполковник в сопровождении Соколовского направился в голову колонны. По пути они бегло осматривали то, что когда-то составляло скудный скарб переселенцев.

— Товарищ полковник, что случилось? Почему мы остановились? — голос Серебрянцева прозвучал у меня за спиной.

Я мельком глянул через плечо и вместо ответа приказал:

— Сядьте, Даниил Ипатиевич, а то если придется стрелять, выхлопом вас снесет.

— Неужели придется стрелять? — в голосе ученого прозвучало недоумение, но все же он быстро сделал шаг в сторону и присел за башней.

— Всяко может случиться,— я кивнул, тем самым благодаря ученого за понимание.

— И все-таки, почему остановились? — младший научный сотрудник вернулся к своему первому вопросу.

— Колонна очень странная,— мой взгляд уже в который раз пробежался по нестройной цепочке ржавых искореженных автомобилей.— Давно таких не видел.

— Колонна? — удивился Серебрянцев.— Да таких брошенных машин на всех дорогах полным-полно!

— Не таких, уважаемый Даниил Ипатиевич, совсем не таких,— я мрачно покачал головой.— Эта колонна пришла сюда уже после ухода ханхов. А ее здесь поджидали…

— Да-да, я вижу,— старик будто только теперь разглядел пулевые отметины на облезлых, взявшихся рыжими пятнами кузовах, паутинки трещин, которые расходились от ровненьких, аккуратных отверстий в грязных стеклах.

— Все это, можно сказать, аномалия,— я покосился в сторону лесополосы, проверяя как там дела у разведчиков, и только после этого принялся объяснять: — Наша цивилизация погибла очень быстро. Целые города за несколько часов. Все это я видел своими собственными глазами. Что же касается выживших… Выжившие это отнюдь не те, кто самый ловкий, изворотливый и приспособленный. Это скорее те, кто самый удачливый, те, кому всегда и везде везет.

Тут я подумал, что это истинная правда. Существует этакая порода чертовски удачливых людей. Им все сходит с рук, как мне, когда спер у коллег Загребельного десять тысяч вечно зеленых американских баксов. Удачливым уготовлена спокойная жизнь, когда вокруг бушует море перемен. Я, к примеру, один из немногих старших офицеров, сохранивших свое место, когда реформаторы с остервенением кромсали героическую Кантемировскую дивизию. Удачливые всегда оказываются в нужном месте, как и я в тот черный день. Скорее всего, если бы полковника Ветрова не вызвали в бункер к командующему то…

На этом месте я вдруг опомнился и вернулся к реальности. Выяснилось, что закончив со вступительной частью, я уже довольно долго молчу. Но не смотря на это, Серебрянцев меня не подгонял. Ученый молча ждал, а вместе с ним Лиза, Пашка и Сергей Блюмер. Что ж, пусть слушают. Им урок новейшей истории тоже не помешает.

— Так вот, это я все к тому, что бы вы уяснили. Вместе с цивилизацией погиб и преступный мир. Какой бы ты ни был суперкрутой криминальный авторитет, тебе конец, если конец твоему городу, району, округу или области. Уцелели в основном обычные, нормальные, простые люди. Они сплотились, объединенные общим стремлением выжить. Они ни за что и никогда не убивали друг друга. И это не только вопрос морали, это вопрос выживания. Как говорили на Украине «вмести и отца бить легче».

— Но тогда что же произошло здесь? — старик снял очки и стал с энтузиазмом протирать их грязным мятым носовым платком добытым из кармана куртки. Складывалось впечатление, будто он старался соскрести со стекол нарисованную на них картинку кровавого побоища.

— А вот в этом то и проблема,— кивнул я.— Тот, кто устроил весь этот беспредел, он бесспорно преступник, и собрал вокруг себя всякое отребье. Они очень опасны. Опасны по двум причинам. Во-первых, потому что легко и не задумываясь убивают себе подобных. Во-вторых, они также как и мы из породы удачливых.

Больше меня никто ни о чем не спрашивал, да я и сам не особо горел желанием смаковать эту мерзкую тему. Настроение из паршивого вдруг стало очень паршивым. Именно в таком расположении духа, угрюмый и молчаливый, я наблюдал за возвращением Лешего и его группы.

Подойдя к «восьмидесятке», подполковник сообщил:

— Работа, конечно, не супер, но кое-какое понятие о засадах народ все же имел. Первую машину накрыли из «семерки», последнюю из крупнокалиберного пулемета. Когда колонна стала, ее поделили и просто расстреляли. В живых никого брать не хотели. Били даже по автобусам с женщинами и детьми. Вон они, насквозь изрешеченные, полные сумочек и игрушек.— Загребельный поделился первыми впечатлениями и тут же обернулся к своим людям: — Давайте на броню, бродяги! Будем двигать, а то уже и вечер не за горами.

Когда все расселись, и мы тронулись с места, я поинтересовался:

— Андрей, что-нибудь выяснилось? Из за чего весь этот сыр-бор?

— Ближе к голове колонны два грузовика… А вот, кстати, и они.

Леший ткнул стволом автомата в сторону двух «ГАЗ-66», которые как раз именно сейчас проплывали по нашему правому борту. Грузовики были бортовые, выкрашенные в зеленый армейский цвет — самое что ни на есть распространенное цветовое решение для этой модели. Лохмотья прорванных тентов шевелились на ветру, отчего создавалось впечатление, будто внутри кузовов ворочаются какие-то огромные невидимые монстры. На простреленных дверцах кабин просматривались полустертые эмблемы: овал, в центр которого было вписано схематическое изображение земного шара. На эту основу накладывался тонкий зигзаг молнии. Под рисунком виднелась крупная надпись НПО «Молния». Научно-производственное объединение, аббревиатура была знакома даже ребенку. Что касается названия «Молния», то кантора с таким именем могла с одинаковой вероятностью заниматься как сборкой боевых самолетов, так и производством шариков для пинг-понга. Потеряв интерес к дальнейшим исследованиям, я вернул свой взгляд на дорогу.

— Так вот,— продолжил мой приятель.— Они пустые. Дырки от пуль только в кабинах. Соображаешь, куда клоню?

— Соображаю,— я кивнул.— Там что-то ценное везли.

— Либо оружие, либо продовольствие,— предположил Загребельный.— Что еще сейчас может быть ценного?

— Вот твари! — выругался я.— Человек ведь двести положили, не меньше.

— Да, где-то так,— согласился Леший.— Между прочим, мертвецов тоже обыскивали. Все сумки резаные, а чемоданы разбиты. Так что налет банда учинила, настоящая банда.

— Дело давненько было. Полгода назад, может больше,— предположил я.— Наверное ушли они после этого. Если бы в наших краях остались, то рано или поздно все равно бы засветились. Как говорится, шила в мешке не утаишь, особенно такое острое.

— Это точно,— Леший на мгновение задумался.— А если бы не ушли, мы бы этих гадов нашли и прикончили. Я бы первый пошел.

............................................................

Дорога на Подольск далеко не сразу вывела нас на широкие и раздольные Российские просторы. Вначале она представляла собой обычную сельскую улицу, которая бежала среди одноэтажных домишек с покосившимися крышами, почерневших садов и огородов. На одном из поворотов я даже разглядел болтавшуюся на одном гвозде табличку «улица Советская». Надо же, Советская!

Вдруг подумалось, а как бы все обернулось, если бы не только эта улица, а и вся наша огромная страна по-прежнему именовалась Советской? Конец света наступил бы раньше или позже? А может вообще бы пронесло? И этот наш гений-эмигрант, создавший «Гнев Аида», тихо и мирно сидел бы себе в каком-нибудь НИИ и за зарплату в двести рублей с превеликим удовольствием изучал зависимость роста ягеля где-нибудь в Ямало-чукотском автономном округе от землетрясения в Австралии.

Я уж было совсем собрался улыбнуться этой своей шутке, как глаз царапнуло угрюмое темное пятно прямо по курсу. Вообще-то крутой холм, на который взбиралась асфальтовая лента шоссе, мне был виден уже давно, впрочем, как и деревья, росшие на его вершине. Но то, что их довольно много и растут они чересчур густо… эта истина дошла до меня лишь сейчас. Цирк-зоопарк, похоже, лес или большой парк, такой как в старые времена высаживали вокруг помещичьих усадеб. Дорога шла по самой его кромке. Целая сеть домов, домиков и домишек располагалась по обеим сторонам шоссейного полотна. Те, что стояли справа на ровных открытых участках, конечно же, не стоило сбрасывать со счетов, но особо они меня не беспокоили. Совсем другое дело — строения, упрятанные под сенью мрачных, обожженных кислотными дождями крон.

— Неприятное местечко! — Леший тоже был начеку.

— Согласен,— кивнул я.— В таких местах и гнездится всякая, самая отвратительная нечисть.— Заметив, что Андрюха смотрит на меня, я мотнул головой в сторону башенной пулеметной установки и всех, кто за ней находился.— Передай там назад… Пусть не расслабляются.

Загребельный послушно прогорланил приказ и тут же вернулся к изучению местных достопримечательностей, время от времени посвящая меня в свои мысли:

— Сейчас речушка будет,— сообщил он.— Берега топкие, кустарником заросли. Самое место для мокриц.

Я представил себе двухметровых, плоских червей все брюхо которых словно щетка утыкано сотнями, если не тысячами, тонких, но довольно проворных отростков. Они заменяют мокрицам лапы, ими же твари и впиваются в тела своих жертв, практически срастаясь с ними.

— Нам мокрицы пофигу! — я не стал скрывать отвращение, вызванное воспоминаниями об этих отвратительных тварях.— БТР им не по зубам!

— А вон и церквушка! — когда мы проскочили небольшой мост, Загребельный переключился на новую потенциальную угрозу.— Рядом, как водится, и кладбище должно быть!

— Типун тебе на язык! — я даже поплевал через левое плечо.— Какое еще, нахрен, кладбище! Ты что, не видишь, вон кругом коттеджей понатыкали. А кто из богатеев захочет строиться рядом с кладбищем?

— Тоже верно,— подполковник ФСБ пристыжено почесал затылок.

В этот момент мы уже поднялись на холм и оказались как раз напротив самой чащобы. Из леса тянуло сыростью и каким-то подозрительно воняющим теплом, что-то от смеси мертвечины с ацетоном. Самый дрянной запах! Логова наиболее опасных тварей именно так и смердят. Только я об этом подумал, как за спиной загрохотали автоматные очереди.

Когда здоровенной многоногой змее разнесло голову, ее тело вмиг обмякло. Тварь повисла на ветвях, словно старая елочная гирлянда. Это была какая-то неизвестная разновидность многоногих змей с длинными, почти паучьими конечностями. Я таких раньше никогда не видел.

— Она что, хотела броситься? — Загребельный обернулся к стрелкам.

— Неизвестно! — сквозь рев мотора пробился голос Соколовского.— Сперва мы ее не заметили, а когда зашевелилась… Мурат сразу среагировал. А потом и Лиза подключилась.

— Ладно, молодцы! — похвалил Андрюха.— В таких местах всегда надо быть настороже и действовать очень быстро.

Восприняв слова приятеля как указание к действию, я поддал газку, и вскоре неприветливая лесная чащоба оказалась далеко за спиной. «302-ой» вновь катил меж чистых полей, на которых то и дело появлялись убогие деревушки, чередующиеся с шикарными коттеджными поселками. Только вот теперь разницы между ними не было никакой. И у первых, и у вторых теперь был один и тот же новый хозяин, вернее хозяйка, и звалась она — смерть.

Миновав расположенную слева от дороги группу небольших промзданий, то ли склады, то ли какой-то мини-завод, мы стали приближаться к очередной стене черного леса. На этот раз она вставала прямо на нашем пути, и выбора не было. Мы должны были войти в пасмурный коридор из огромных черных деревьев.

Я прекрасно понимал это, и готовился к встрече. Единственное чего очень и очень хотелось, так это чтобы она оказалась как можно более краткой. Приметив, что Леший полез за своей замызганной километровкой, я прокричал ему:

— Погляди там… большой этот чертов лес или нет?

— Сейчас выясним,— Леший с ловкостью фокусника вертел карту в руках, разворачивал одну ее часть и тут же сворачивал другую, стараясь добраться до нужного квадрата.— Ага, нашел! — Андрюха огляделся по сторонам, а затем вновь опустил взгляд к грязному, кое-где порванному и затертому плану.— Значит так… Лес километра на полтора, потом коттеджи, за ними еще километр ёлок-палок. Затем мы попадаем…

Тут Загребельный неожиданно умолк. По его вмиг помрачневшей физиономии стало понятно, что то место, в которое согласно карте мы попадаем, оно женского рода и начинается с буквы «Ж».

— Ну и что за жопа там впереди? — я озвучил свои худшие подозрения.

— Если бы жопа,— Леший невесело хмыкнул,— а то Шаганино!

— Что, то самое? — от удивления я даже надавил на тормоз.

— Должно быть то самое,— чтобы не вывалиться, мой приятель ловко вцепился в обод люка.— Название-то старое. Не Пионерское или Октябрьское, каких на каждом шагу полным-полно понатыкано. Да и коттеджный поселок на подъезде… Короче, все как рассказывали.

О коттеджном поселке на подъезде к маленькой деревушке Шаганино болтали давно и много. Гиблым это место, конечно же, не называли. Караваны там не пропадали, да и путники кое-как пробирались. Но вот только чертовщина в этом поселке творилась это точно. Все рассказывали, причем все разное. Только я слышал версий шесть-семь. То рядом с тобой на дороге неизвестный караван окажется, а может даже и колонна боевой техники. И не откликаются они, сколько не кричи. Идут себе или едут по соседней полосе аж до самого выхода из поселка, а потом пропадают, как и не бывало. Другие рассказывали о существах очень на людей похожих. И вроде они даже в коттеджах, тех, что от посельчан остались, поселились. Выходят на крыльцо и зазывают к себе путников. Вот только не знаю, ходил кто или нет. А третьи… трепачи, ну вот надо же такое придумать, клялись, что видели на этом месте совсем другой поселок, вернее горд, а еще вернее часть города. Будто ее гигантским ножом из тела какого-то мегаполиса вырезало и перенесло сюда. Это же надо, нашли центр вселенной ― Шаганино!

Пока я копался в воспоминаниях мы заглубились в царство лесных великанов. Загребельный покосился по сторонам, зябко поежился и громко приказал:

― Глядеть в оба!

— А может всех внутрь загнать? — предложил я.— От греха подальше!

— Изнутри никакого обзора! А если подкрадется кто?

Кто подкрадется? Вопрос я задал сам себе и тут же об этом пожалел. Это потому что понял — в этом месте подкрасться может не только «кто», но и «что». С такими вещами довелось хорошо познакомиться во время экскурсий по Проклятым землям. И вот в это самое «что» ты хоть из пушки, хоть ракетами, хоть атомной бомбой… да только все будет без толку. Если уж оно пришло за тобой, то сопротивление, как говорится, бессмысленно. Единственное спасение — заранее заметить и не вляпаться. Или свалить пока оно медленно и грузно накатывает из пустоты. Так что может Леший и прав. Глядеть тут надо не в два, а в три глаза. Ей, где там он, мой спящий третий глаз?

Для того чтобы увидеть ЭТО третьего глаза не потребовалось. Асфальтовая лента сделала крутой поворот и открыла взгляду стоящий поперек дороги танк. Казалось бы, ничего особенного, мало ли всякой-разной сожженной боевой техники раскидано сейчас по всем дорогам. Только вот это был необычный танк, не тот, что стоял на вооружении нашей родной Российской армии. Им оказался фашистский «Тигр» времен Великой Отечественной. Типичный тигр, с коричнево-зеленой камуфляжной раскраской и черно-белым крестом на борту. И это было еще не все. Танк замер накренившись вперед, да так, что его задние катки повисли в воздухе. Передняя часть тяжелой боевой машины, включая ствол пушки, тонула в асфальте. Складывалось впечатление, что монстра, семьдесят лет назад наводившего ужас на советских бойцов, специально так наклонили и аккуратненько заасфальтировали, причем даже между катками. Цирк-зоопарк, монумент такой получился, символ. Типа «Помните, именно наши дороги их и доконали».

― Началось, ― прошипел Леший, провожая взглядом стального гостя из прошлого.

― Что-то не слышал я о такой диковине! ― прокричал я, когда «Тигр» остался позади. ― Странно. Его ведь нельзя не заметить!

― Я тоже не слышал! ― Андрюха кивнул. ― И на мираж не похоже. Слишком уж реальная, основательная штука.

Первая встреча с Шаганинскими чудесами словно сдернула с глаз поволоку, помогла увидеть то, что раньше ускользало от моего внимания. И эти открытия не стоило где-то там искать. Они были прямо здесь, рядом.

Лес! Я вдруг понял, что окружающий нас лес уже вовсе не такой, каким был на въезде. Угольно-черные стволы как-то все сразу раздались, словно разбухли. Я, конечно же, не знал, что за деревья росли здесь раньше, однако теперь это были многовековые дубы или какие-то там экзотические баобабы, гиганты, кроны которых доставали прямо до небес. Поддавшись этому ощущению, я и впрямь взглянул вверх.

По телу поползли крупные колерованные мурашки, когда я понял что где-то там, в вышине, ветви теряли свой привычный облик. Они будто… Почему будто? Они совершенно точно растворялись, становясь густым чернильно-черным газом. Огромные монстры словно сжигали многострадальную планету, превращали ее в едкий дым. Этот дым формировал густое плотное облако, которое стремительно отнимало у нас последние и без того скудные проблески уходящего дня.

― Давай-ка, Максим, поднажмем! ― Леший тоже заметил.

― Угу, ― я хмуро кивнул и поддал газу.

У этого леса как пить дать имелись и другие, не менее впечатляющие сюрпризы, да только вот нам почему-то знакомиться с ними категорически не хотелось. Так что я вздохнул с облегчением, когда «302-ой» с ревом вырвался из странного, жутковатого туннеля, потолок в котором с каждой секундой становился все ниже и плотнее.

Мы покинули лес, но память о нем осталась. И это были отнюдь не диковинные, пугающие картинки, упрямо засевшие в мозгу, это был все тот же угольно-черный дым. Он буквально преследовал БТР. Его становилось все больше и больше. Он подозрительно быстро затягивал все небо. Да что там небо, весь воздух наполнился клубами серо-черной гари. Но самое удивительное, что, старательно втягивая носом воздух, я не чувствовал запаха. И вообще стало казаться, что это никакая не гарь, а тени. Вы когда-нибудь видели воздух наполненный тенями? Нет? Я тоже, но только до сегодняшнего дня.

Когда видимость упала до полста метров, произошло неожиданное. Дым словно дошел до своей критической массы и сразу же приобрел новые свойства. Он стал слегка светиться. Это тусклое багровое сияние, напоминало свет тех красных ламп, при которых когда-то давным-давно фотолюбители колдовали над вонючими ванночками с проявителем и закрепителем. Если это и была аномалия, то ее мы уже никак не могли избежать. Можно было лишь тупо и упрямо идти вперед, медленно пробиваться сквозь клубящийся красный сумрак.

Я зажег фары. Выяснилось, что работает только одна, левая. Что ж, лучше, чем ничего.

Буквально через минуту вдоль дороги поползли покосившиеся штабеля стройматериалов, так хорошо знакомые мне железобетонные колодезные кольца, вагончики-бытовки, раскрашенная пятнами ржавчины строительная техника. Работы в этой части коттеджного поселка когда-то шли полным ходом. Люди строились с размахом, изо всех сил демонстрируя толщину своего кошелька.

Первый из попавшихся на пути «сиротских» домов оказался двухэтажным особняком с мезанином. Построен он был в стиле помещичьих усадьб Пушкинской эпохи. Здание вынырнуло из багровой дымки, стыдливо приоткрыло роскошь фасада и подмигнуло огоньками окон, горящих цветом расплавленного металла.

Вначале показалось, что это отблески заходящего солнца. Но потом я опомнился. Цирк-зоопарк, какое ж нынче солнце, а тем более здесь и сейчас?

Особняк тут же затянуло туманом. Его словно специально спрятали от наших взглядов, чтобы не дать понять, чтобы не позволить как следует разглядеть. Ладно, шут с ним, ведь будут и другие!

Следующий не открылся нам полностью. Просто где-то высоко над головой засветилась цепочка трепещущих красных огней, в просвете между которыми мелькнули массивные каменные блоки. В этой лишь на мгновение возникшей картинке меня поразили уже совсем не светящиеся окна. Меня прямо таки обескуражил размер здания. Какой там коттедж! Это был уже дом этажей так в пять, не меньше.

На сей раз мы с Лешим все-таки обменялись недоуменными, полными тревоги взглядами. Как бы отвечая на мой немой вопрос, подполковник ФСБ растерянно пожал плечами.

Однако эта растерянность превратилась в мелочевку, в пыль, в ничто, по сравнению с теми ощущениями, которые накатили на всех нас, когда взгляду открылись все остальные строения этого странного таинственного места. Неожиданно налетевший шквал заставил багровую поволоку отступить. Тогда-то мы и поняли, что медленно катим по улице неизвестного гигантского города.

Это была самая странная улица, которую мне довелось видеть. Казалось, она проступала из пустоты, да только далеко не вся, не целиком, а какой-то странной, неправдоподобной в своей сюрреалистичности мозаикой. Иногда получалось, что целое здание висело в воздухе, опираясь только на дверь подъезда или часть стены. Иногда над нижними этажами возвышалось этажей этак десять пустоты, сверху которой вновь громоздились ровные ряды камня и стекла. Но чаще всего вместо зданий в воздухе висели отдельные пазлы, на которых всегда и везде изображалось одно и то же — черный, отливающий синевой воронова крыла, камень и горящие мутным алым светом окна.

Чудилось, что за каждым из этих окон горит жаркий костер, причем строго определенного размера, дающий одно и то же количество густого алого света. В голове сразу родилась мысль, что за этим равновесием, за этим строго соблюдаемым порядком обязательно кто-то должен следить. Кто? Вот этого как раз мне и не хотелось узнавать. Как только в окнах ближайших к нам домов промелькнули первые еще неясные тени, моя нога, словно сама собой, вдавила педаль газа.

Таинственный город закончился как-то сразу, в одно мгновение. За бортом мелькнуло последнее из подозрительных, мне не хотелось называть их зловещими, зданий и мы выкатили на оперативный простор. Конечно, я не мог гарантировать, что рядом не окажется каких-нибудь строений, но все же это был уже не город и даже не поселок. Беспорядочно торчащие то там, то сям деревья и кусты говорили именно об этом.

― Фух, кажется прорвались! ― прокричал мне Леший.

― Кажется! ― согласился я и в тот же миг резко сбросил скорость.

Впереди по дороге шел человек. Единственная работающая фара «302-го» цепко выхватила его расплывчатый силуэт. Правда, расплывчатым он оставался совсем не долго. По мере того как дистанция между нами сокращалась, все четче становились видны детали. Уже буквально через несколько секунд я смог разглядеть длинный ниже колен непромокаемый плащ, закинутое за спину помповое ружье и завязанную на затылке старую выцветшую бандану цвета хаки.

― Главный! ― воскликнул я, не в силах сдержать удивление.

― Он самый! ― подтвердил Загребельный.

― Не может быть! Как? Откуда? Зачем он здесь?

Наш старый знакомый шел абсолютно спокойно и уверенно. Он словно не замечал ни рокота мотора, ни бьющего ему в спину света. Так когда-то вышагивали чудаки, подвинутые на здоровом образе жизни, а поэтому полностью отказавшиеся от всех видов городского транспорта. Да только врядли сейчас можно было игнорировать этот самый транспорт, особенно если учесть, что он один из последних на планете.

Как ни странно, но Главный поступал именно так. Пришлось подъехать к нему впритык и посигналить. Никакой реакции. Тогда я обогнал пешехода, остановил БТР чуть ли не на его пути и, высунувшись из люка, стал кричать, звать. Результат оказался прежним. Главный равнодушно промаршировал мимо.

― Да что за хрень тут твориться! ― Андрюха не выдержал и рванулся наружу.

― Стой, там может быть опасно! ― только и успел крикнуть я ему.

― К дьяволу! ― подполковник отмахнулся от меня как от надоедливой мухи.

Я наблюдал, как Леший спрыгнул с брони, как несколькими скачками нагнал ушедшего вперед Главного. Повторяя мою ошибку, Загребельный попытался заговорить с ним. Тщетно. Путник не слышал. Тогда подполковник ФСБ не долго думая просто схватил его за плече. Вернее хотел схватить. С этим делом Андрюхе не повезло. Я совершенно отчетливо видел, что рука моего приятеля прошла сквозь тело Главного не встретив ровным счетом никакого сопротивления. Получился не хлопок по плечу, а скорее гребок пловца упражняющегося в кроле.

На несколько секунд Леший замер. Он стоял по колено в клубах красноватого тумана, которому желтый свет фары придавал сходство с языками лениво, неестественно медленно колышущегося пламени. Сперва Загребельный ошарашено глядел на свою ладонь, затем несколько раз сжал и разжал пальцы. Смысл этих экспериментов я так и не понял, да и вообще был ли он?

Наверное, все-таки был, потому что чекист вдруг осмелел и поднял свой автомат. Нет, он не стал стрелять в Главного, как это было уже когда-то. Андрюха вновь подбежал к путнику и стал тыкать в него стволом. При каждом выпаде оружие проходило насквозь ни капли не тормозясь.

Вдоволь наупражнявшись в штыковых приемах под любопытствующими взглядами сидящих на броне людей, Леший вернулся к замершей посреди дороги «восьмидесятке». Протиснув в люк свое массивное тело, он буркнул:

― Давай за ним. Не отпускай далеко.

― Это как там у вас называется? Наружное наблюдение, что ли?

― Оно самое.

― За фантомом, как его… нейтринным, кажется?

― Уходит ведь!

Загребельный проигнорировал пасмурный сарказм, которым был пропитан мой вопрос. Но все же некое рациональное зерно в его идее было. Я чувствовал это, а поэтому послушно двинул машину вперед.

По обеим сторонам дороги что-то стало происходить. Трудно было сказать что именно, так как еще более сгустившийся, ставший уже по-настоящему багровым туман не позволял видеть дальше обочины. Однако то и дело мелькавшие всполохи, настораживающие, слышные даже сквозь рокот мотора звуки, говорили о многом. И, тем не менее, мы продолжали медленно ползти за Главным. Почему-то стало казаться, что ничего ужасного не случится, что он специально пришел в это богом проклятое место, чтобы вытянуть нас отсюда, спасти, как уже делал это не раз.

Фантом в сером плаще довел нас до границы лесного массива. То, что вновь начался лес, стало понятно по резко наступившей темноте. Мы вновь оказались в узком туннеле из причудливых, пугающих, явно не принадлежащих нашему миру деревьев. Обнадеживало лишь одно, это было последнее препятствие, последняя преграда на пути к нормальному миру. Цирк-зоопарк, да какой же он нормальный!

Дальше этого крика души мои мысли так и не пошли, просто не успели пойти. И все потому, что наш подопечный свернул.

― Давай за ним! ― вскричал Загребельный.

― Куда за ним? В лес что ли?! ― я остановил машину. ― Мы ведь не на танке, да к тому же это ЛЕС! ― пришлось выделить слово «лес», чтобы Андрюха опомнился.

― Эх, жалко не узнаем, что он тут делал, ― проворчал подполковник ФСБ. ― Не пешим же туризмом занимался!

Я промолчал, поскольку все никак не мог определиться со своим отношением к происходящему. С одной стороны сам собой напрашивался вывод, что мы наблюдали «видеозапись» давно минувших событий. Шаганинская аномальная зона создавала нейтринных фантомов ничуть не хуже, чем установка Серебрянцева. Но с другой… С другой стороны в башке моей с назойливой настойчивостью скреблось странное подозрение, что этот феномен создан, спроецирован специально для нас. Что это? Предупреждение? Знак? Кончик указки, которой некто водит по огромной карте планеты, тем самым подсказывая нам верный путь? А может это и впрямь был тотем, защитный амулет, сегодня и сейчас сохранивший нам жизнь?

Последняя из моих версий немедленно получила свое подтверждение. Мысль о том, что с уходом Главного мы остались полностью беззащитны заставила с опаской оглядеться по сторонам. Хотя в радиусе десятка шагов все равно ничего не было видно, но чутье старого матерого волка способно на многое. Именно оно и подсказало, что сзади, со стороны поселка, что-то приближается. И это что-то уже близко, очень близко.

― Да что ж за день сегодня такой! ― с этим воплем я рванул машину вперед.— Всем держаться! Крепко!

Сцепив зубы, полностью сосредоточившись на управлении и не отвечая ни на какие расспросы, я гнал машину сквозь плотную стену багрового тумана. Понимание того, что это не стайерский забег, а короткий спринт, где соперник, а в нашем случае он же смертельный враг, буквально дышит тебе в спину, заставило рискнуть и разогнать тяжелую, плохо удерживающую дорогу машину до семидесяти километров в час. Это был максимум, который я мог сейчас позволить. Даже на такой скорости стоило допустить лишь малейшую ошибку и…

Когда впереди забрезжил огромный круг пока еще тусклого белого света, я понял, что мы прорвались. С каждой секундой он становился все светлее и светлее, а значит темные силы, которые преследовали нас, становились все слабее и слабее. Их власть полностью закончилась, когда «302-ой», пробив последнюю дымную завесу, наконец выскочил на свет. Пусть это был совсем не радостный, согревающий душу свет солнечного дня, пусть в нем преобладали одни лишь пасмурные грязно-серые краски и тона, но все равно это был свет нашего, можно сказать, родного понятного мира.

Мне очень повезло, что участок автодороги после выхода из леса оказался ровным и прямым как стрела, да к тому же тянулся как минимум на полкилометра. Как раз то, что надо для торможения такого непредсказуемого транспортного средства как моя подраненная «восьмидесятка»! Подумав об этом, я снял ногу с педали газа, и позволил обвешенной броней машине самостоятельно растерять половину своей скорости.

― Там ничего нет! ― Лиза дергала меня за телогрейку сзади.

― Где? ― прокричал я, не оборачиваясь и не ослабляя контроль над машиной.

― Ни дыма, ни тумана! Лес, через который мы проехали, он стал обычным, совершенно обычным!

Известие, которое принесла девушка, леший проверил самолично. Он по пояс высунулся из командирского люка и внимательно огляделся по сторонам. Затем Андрюха с высоты своего, так сказать, месторасположения покосился на торчащую рядом голову механика-водителя.

― Где же мы только что побывали? ― прогудел он.

― Где, не знаю, но возвращаться мне туда не хочется!

― Это похоже на Проклятые земли?

― Не очень! ― я позволил себе вымученную улыбку. ― Там бывает и похуже!

― Почему-то я даже не удивлен.

Леший пробурчал себе это под нос и задумчиво уставился на проплывавшее за бортом пепелище — все что осталось от того самого Шаганино. Как выглядело это место раньше, предположить было сложно. Все что осталось от деревни, это невысокие кучки оплавленного кирпича. Именно они указывали те места, где когда-то находились сельские дома.

— Товарищ полковник, вы это видели? — громкий восторженный возглас Серебрянцева неожиданно прозвучал буквально за самой спиной.

Я оглянулся и понял, что ученый пытается перебраться через башню. Увиденное в коттеджном поселке так потрясло Ипатича, что тот позабыл об осторожности. Желание поделиться мыслями и впечатлениями сподвигло старика на невероятные для его возраста акробатические трюки. Ну и делился бы себе с Блюмером, Соколовским и всеми остальными! Чего сюда-то поперся? Цирк-зоопарк, еще свалится! Подумав об этом, я стал плавно и осторожно сбавлять скорость.

— Даниил Ипатиевич, вы что сдурели? Жить надоело? — прогорланил я, когда старик наконец уселся прямо за моим люком и крепко вцепился в погнутый ствол крупнокалиберного пулемета.

— Этот город, он был не фантомом, не проекцией,— Серебрянцев был так занят своими мыслями, что пропустил мои слова мимо ушей,— это был он… туннель, о котором вы говорили. Мы видели город из другого мира!

— Ну, об этом мы тоже догадались,— буркнул Леший.

— Так почему же мы уезжаем? Это место надо исследовать!

— Что-то мне не хочется,— Загребельный кисло ухмыльнулся.

Я глянул на Андрюху, он на меня. Обнаружив полное согласие и взаимопонимание в этом вопросе, мы кивнули друг другу.

— Но ведь другой возможности может и не представиться!

— Во-первых, опасно. Во-вторых, вечереет,— я указал взглядом на серое, будто предгрозовое небо.

— Вряд ли это более опасно, чем наша экспедиция в Белоруссию,— упорствовал ученый.

— Э-э-э, уважаемый, тут никакого сравнения быть не может! В Белоруссии у нас конкретный, определенный интерес.— Загребельный произнес это медленно, растягивая слова. Все это время он не отрываясь глядел вперед на дорогу. Именно увиденное там и стало заключительной частью его ответа: — Вот зараза, опять лес! — Слово «лес» было произнесено Андрюхой как ругательство, и с этим я был полностью согласен.

На глаз очередной лесной массив выглядел гораздо крупнее всех повстречавшихся нам ранее. Он лежал впереди, словно огромная подкова. Казалось, что оказавшись внутри нее, мы угодим в страшную западню. Ведь черные великаны, встававшие впереди, это совсем не деревья, а сомкнутые шеренги какого-то грозного древнего воинства. Еще один миг и они придут в движение. Края огромного полумесяца сомкнутся за нашими спинами, и ловушка захлопнется. Вырваться из этого кольца будет просто невозможно.

Однако чтобы окружить нас, мрачным гигантам даже не пришлось сдвинуться с места. Мы сами врезались в их строй и с ходу углубились в самую гущу врагов. Тот жуткий крематорий, который мы видели около Шаганино, оставил неизгладимый черный отпечаток в моей памяти. Наверно именно поэтому я ждал чего-либо подобного и от этого места. Но зло здесь оказалось воплощено совершенно в другую форму.

Лес около поселка Щапово, а судя как по карте Загребельного, так и по облезлым дорожным указателям, мы подъезжали именно к нему… Так вот, лес это оказался весь затянут какой-то белой паутиной. Черт его знает, что это такое! Может какой-то инопланетный грибок или плесень, а может чего и похуже. Мысль об этом пришла в голову, когда сквозь мелкое сито из тонких белых нитей в глубине лесной чащобы вспыхнуло несколько крупных зеленых огней. Они ползли вдоль дороги, неотступно следуя за моей «восьмидесяткой». То поднимались, то опускались, то гасли, то зажигались вновь, но, слава богу, хоть не приближались. Это было по-настоящему жутко. Казалось, что лес кишит огромными одноглазыми чудовищами. Они приглядываются и оценивают. Пока наше бесцеремонное вторжение терпели. Но это лишь пока. Страшно было даже представить, что произойдет, если мы ошибемся, сделаем что-либо не так.

Перевести дух я смог лишь когда лес закончился. Хотя и не полностью, только лишь с одной стороны, но все равно это было облегчением. Ну, а когда я заметил, что деревья практически очистились от подозрительной и до ужаса нервирующей паутины, стала возвращаться и уверенность. Путь до Подольска был почти пройден. Максимум через полчаса мы въедем в город.

Как бы репетицией этого события стал проезд по улицам Щапово. Поселок был значительно крупнее всех тех деревень, что мы оставили за спиной. Здесь даже имелось несколько многоэтажный домов. Невысокие, всего три-четыре этажа, но это был уже прогресс, цивилизация, урбанистический бальзам на душу такого закоренелого горожанина как я.

Щаповские «небоскребы» располагались на самой окарине поселка, так что миновав их мы сразу оказались среди обширного пустыря. Пустырь как пустырь. Весь заросший бурой полеглой травой, утыканный одинокими кустами и невысокими деревьями, декорированный кучами всякого, судя по всему, еще довоенного мусора и парочкой ржавых автомобильных остовов. Благодать! В уме я уже считал оставшиеся километры. Сколько их там до городской окраины? Семь, в крайнем случае, восемь. Такое нам раз плюнуть!

Эта новость должна была порадовать всю нашу команду, сбить тоску с пригорюнившегося младшего научного сотрудника. Я уж было совсем собрался поделиться ею, как слева от дороги, среди вуали ржавых оград и бурелома упавших деревьев, мелькнули покосившиеся каменные кресты и обелиски.

Мать твою пе-ре-мать, кладбище!

— Кладбище!

Испуганный крик Лизы перекрыл рокот мотора. Именно он и подтвердил, что все увиденное мной совсем не мираж. Ох, как скверно! Похоже, мы основательно влипли.

Уважаемые читатели, здесь вы можете ознакомиться с черновой версией романа, которая подгружалась на сайт в процессе его написания. Окончательный издательский текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.