ОРУЖЕЙНИК

Книга  третья

Пилигримы проклятых земель

Глава  13

Нестеров спускался на целых два лестничных пролета впереди нас с Лизой, а потому во дворе он должен был оказаться первым. Цирк-зоопарк, допустить этого я, конечно же, не мог.

— Толя, стой!

Мой крик походил на звук выстрела. С коротким хлестким эхом он полетел по сумрачным пролетам и лестничным площадкам. Майор, конечно же, услышал, просто не мог не услышать, но тем не менее этот старый самоуверенный болван продолжал упрямо топать по ступеням.

— Стоять, я сказал! Куда прешь, дурак!

Мне ничего не оставалось, как перейти на более доступный язык общения. Это как всегда сработало, и милиционер притормозил. Он задрал голову вверх и прокричал в ответ:

— Начинается! Оглох, что ли?

— Начинается, — подтвердил я. — Только ты, балда, понятия не имеешь что именно.

Выкрикивая эти слова я со всех ног мчался, по крайней мере, мне казалось, что мчался, вниз по ступеням. Желание поскорее нагнать компаньона объяснялось страхом за жизнь, человека, которому я обязан своей. Вот сейчас этот старый упрямец положит на мой приказ и двинет наружу, а там…

Однако пожилой милиционер оказался достаточно благоразумным, и не стал искушать судьбу. Я видел его темный силуэт, который переминаясь с ноги на ногу, продолжал послушно стоять на площадке первого этажа.

— Ну, чего там еще? — поинтересовался Анатолий, когда мой бесконечный спуск наконец окончился.

— Сейчас узнаешь, — пообещал я и, отодвинув Нестерова в сторону, первым двинулся к выходу.

Опрометчиво, так сказать с ходу, опытный сталкер Ветров во двор выскакивать не стал, потому как прекрасно помнил: здание отбрасывает тень, и ложится она как раз на эту сторону. А тень в «сумраке» это самое опасное место. Именно там чаще всего и скрываются ее гребанные тески.

Я осторожно выглянул из подъезда. БТР стоял там же, где и раньше, на самой границе тени и света, если конечно можно называть светом то, в чем тонут сумрачные улицы мертвого Наро-Фоминска. Левый десантный люк на крыше боевой машины был открыт, а рядом с ним на броне стоял Главный. Свое ружье он держал наготове. Взгляд ханха, будто бесстрастный объектив кинокамеры слежения, полз по периметру заброшенного двора.

— Эй!

Мой окрик прозвучал совсем негромко, да и не крик это вовсе был, скорее шепот. Но все же Главный услышал и быстро повернул голову. Я уже было совсем собрался поинтересоваться последней обстановкой, да так и замер с открытым ртом, не произнеся ни звука. Краешек глаза царапнула россыпь зловещих искр цвета темного граната. Они вспыхнули всего на мгновение и тут же погасли, словно впитавшись в покрытый черным покрывалом асфальт. Наверное зрелищем можно было залюбоваться, это, конечно, если не знать и не думать о том, что произойдет дальше.

А произошло следующее: Главный резко развернулся, вскинул ружье и стал целиться. Метил он вовсе не в эпицентр только что отгоревшего багрового звездопада, а, о ужас, едва ли не прямо в меня. Через мгновение грянул выстрел, и голубая молния ударила в асфальт всего в двух шагах от ступеней подъезда. Светящаяся голубая пуля настигла незримого врага и взорвалась в его теле ослепительно яркой белой вспышкой. Того, что произошло потом я раньше никогда не видел и даже не мог себе представить.

В лежавшей на земле тени здания тускло засветился неправильный похожий на уродливую кляксу участок площадью квадратов так в пять-шесть. Он вдруг зашевелился, скорчился, скукожился и подпрыгнул вверх. Налитая темным пульсирующим багрово-фиолетовым огнем клякса повисла в воздухе и стала биться, корчиться, выворачиваться, завязываться в невероятные узлы. Все это сопровождалось высоким, постоянно меняющим тональность писком или вернее сказать свистом, от которого, казалось, мелко завибрировала сама земля под ногами. Агония длилась всего несколько секунд, по истечении которых внутри тени образовалась крупная черная дыра. Именно в нее и стали втягиваться хищные дико извивающиеся фолликулы. Процесс шел со все нарастающей скоростью. В тот самый миг когда вся тень втянулась внутрь, послышался глухой хлопок и дыра бесследно исчезла.

Да, такого я точно никогда не видел. Однако больше, чем исчезновение самой смертоносной бестии, меня поразила память, оставленная ей о себе. В чернильно-черной тени, которую продолжала отбрасывать девятиэтажка, зияло светлое, словно вырезанное острым лезвием отверстие точь в точь повторяющее контуры таинственного создания. Уйдя, сгинув обитатель «сумрака» забрал с собой и кусочек настоящей тени, предоставив всем нам возможность детально разглядеть кусок грязного, заваленного мусором асфальта.

— Давай, Ветров, бегом! — владелец помповика махнул нам рукой. — Их тут становится все больше.

Кого «их» уточнять не требовалось. Я прекрасно знал кого, а потому вихрем слетел с крыльца. Оббегать все еще не затянувшееся светлое пятно на месте только что уничтоженной тени, мы не стали. Ступив на него, я почувствовал холод, лютый холод, такой что заныли пальцы на обутых в кирзаки ногах. Почему-то сразу в памяти всплыл рассказ Ипатича, тот самый, о его отсидке в институтском бомбоубежище. Помнится, старик говорил, что дверь в подземелье тоже стала обжигающе холодной, и что это холод другого, чуждого нам мира, в который провалился Троицк. Откровенно говоря, тогда я отнесся к словам ученого с некоторым скепсисом. Ну, а вот теперь… Черт его знает, может тени и впрямь пришли именно оттуда, может они и есть самое что ни на есть достоверное доказательство слов ученого?

До бронетранспортера мы добрались благополучно. Нестеров как пушинку забросил Лизу на броню. Майор хотел было то же самое проделать и со мной, но я отказался.

— Сам забирайся, живо! — показывая пример, полковник Ветров, вцепился в приваренные к броне скобы.

Как только я плюхнулся на привычное уютное место механика-водителя, то сразу почувствовал себя намного уверенней. Коню понятно, броня не в состоянии защитить от теней, и в лучшем случае лишь продлит нашу агонию, но все же и это уже было кое-что. Недаром всем известный герой из «Белого солнца пустыни» товарищ Сухов на вопрос: «Тебя сразу убить или желаешь помучиться?» не раздумывая выбрал второй вариант. Вот и мы, в случае чего, помучаемся, а там уж как бог даст.

— Ветров, увози нас отсюда! Быстро! Проекции сдвинулись раньше срока. Сейчас сюда хлынет настоящая тьма. — Голос этого самого бога негромко, но очень требовательно прозвучал сверху. С небес, что ли? А вот, дудки! Ему сейчас до небес, как до Киева раком. Главный по-прежнему оставался на броне.

Конечно, дюже интересно, что за штуковины эти проекции и куда они там сдвинулись, да только вот узнавать недосуг. А вообще то, нахрена мне это надо! Валить отсюда, вот и все что требовалось делать! Поняв это, я с несказанным облегчением надавил на педаль газа. Устал я от всех этих тайн! А так… бежать и ни о чем не думать. Благодать, мать ее за душу!

Послушный моей воле мотор тут же взревел, и машина рванулась вперед. Двор я покидал уже совсем иным путем: с другой стороны здания, в объезд небольшой одноэтажной пристройки, в которой раньше размещался мебельный магазин «Столплит». Протиснувшись между стеной павильона и длиннющей девятиэтажкой, в шутку прозванной «китайской стеной», я вновь выскочил на улицу Курзенкова. Правый поворот, и на полной скорости «302-ой» помчался в направлении железнодорожной станции. Вернее хотел помчаться, но неожиданный довольно громкий хлопок и последовавшая за ним яркая белая вспышка охладили этот пыл.

— Что это? — Загребельный инстинктивно схватился за уже давно пустовавшее крепление радиостанции. — Я искры видел! Прямо из-под машины летели.

— На пузырь наехали, — прорычал я в ответ.

— Это плохо? — в моем голосе сквозили одни лишь пасмурные интонации и Андрюха не на шутку всполошился.

— Хуже некуда.

— Неужели колеса… — начал было Леший, но я его оборвал.

— Да в порядке колеса! Чего им сделается? А вот «сумрак» идет. Понимаешь, настоящий «сумрак».

Это была истинная правда. Пузыри обитали только в глубине мрачной аномалии, и их появление здесь не сулило ничего хорошего. Кроме этого подрыв на живой электростатической мине отрезвил, заставил вспомнить о правилах Проклятых земель. Я будто услышал свой собственный голос, который сурово приказал: «Ветров, твою мать, ты что ж это творишь? Куда прешь? Жить надоело? А ну, делай все внимательно и осторожно, с головой, одним словом».

Следуя этому приказу, я переключился на вторую передачу и уже дальше полз не быстрее черепахи. Но даже малая скорость все равно не позволяла разглядеть чертовы пузыри. Я наезжал на них и окрестности озарялись белыми вспышками. Выглядело это, словно по пятам за нами шел невидимый фотограф, который желал запечатлеть все подробности поединка человека и стихии.

— Может фары включить? — очень неуверенно предложил подполковник ФСБ. — Глядишь дрянь эта на дороге как-нибудь и проявится. — Леший еще секунду подумал и добавил: — Да и посветлей будет.

— До жопы здесь фары.

Правоту своих слов я продемонстрировал, вдавив кнопку основного света. Хотя обе фары исправно вспыхнули, но их лучи не пробились далее метра, может полтора. Они словно впитывались в сумрак, делая окружающее БТР пространство мутным и непроницаемым для взгляда.

— Вот зараза! — опередив меня Загребельный, собственноручно вырубил свет.

Расстояние до железнодорожной станции составляло метров двести. Преодолевая его, мы раздавили не меньше дюжины пузырей. Раза три слышалось уханье помпового ружья ханха, однако ни ярких росчерков диковинных голубых пуль, ни тем более исполняющих свой дикий предсмертный танец теней я так и не увидал. Скорее всего, Главный метил в тех тварей, что кидались за нами вслед, привлеченные невиданным в этих местах фейерверком. Попал ли? Хотелось надеяться, что да. Он ведь, как выяснилось, стрелок очень даже не плохой. Но только вот теней может оказаться много, очень много. И что тогда прикажете делать?

На площади перед похожим на надстройку океанского корабля зданием железнодорожной станцией творился настоящий хаос. Десятки покореженных ржавых автомобильных остовов запрудили всю округу. Добрую половину из них составляли рейсовые автобусы и маршрутки. Они так и не успели покинуть город. Я отлично знал почему. Именно сюда на стоянку междугороднего транспорта в самый разгар эвакуации и рухнула одна из ракет зенитного комплекса С-400.

Ракеты выпустили по огромной боевой платформе ханхов направлявшейся в сторону Москвы. Первая из них взорвалась на полпути к цели, а вторая, отклоненная мощным гравитационным лучом, пошла вдоль земли, черкнула по крыше «китайской стены» и рухнула прямо в гущу людей и машин. Почти две тонны топлива и взрывчатки, тысячи разлетевшихся во все стороны смертоносных осколков превратили площадь перед железнодорожной станцией в настоящий ад.

Помню, я попал сюда через пару дней после взрыва, тогда как раз удалось на часок заскочить домой. Пожары уже потушили, трупы и раненых увезли. Но даже и без них от представшего перед глазами зрелища по спине полз отвратный ледяной холодок. Огромная черная воронка, груды обгорелого металла и бесчисленные бурые пятна, плотно покрывающие собой избитый изодранный асфальт в радиусе полусотни метров.

Все это осталось и теперь. Правда воронка оказалась засыпана всевозможным мусором и полуистлевшей листвой, металл кузовов поржавел, краска на нем выгорела и растрескалась, пятна на асфальте стали черными как смоль. Пятна? Меня словно ударило током. Цирк-зоопарк как пятна крови могли сохраниться спустя столько лет? Неужели их не объели прожорливые черви и прилипалы, не смыли кислотные дожди? Или это другие пятна, совсем не те, что я видел здесь раньше?

От этой мысли я задохнулся, будто от удара под дых. Взгляд словно сам собой прикипел к темным лужам на старом асфальте. Несколько бесконечно долгих секунд я не мог разглядеть и понять ровным счетом ничего. За бортом все прыгало и колыхалось. Тусклый коричневатый свет «сумрака» смешивался с пылью и грязью налипшей на стекла смотровых люков. От всего этого казалось, что пятна непрерывно ёрзают на мести, да к тому же то блекнут, превращаясь в едва различимые наносы серого пепла, то наливаются зловещей антрацитовой тьмой, становясь похожими на бездонные дыры, уходящие к самому центру Земли.

От такой непонятки я про себя выругался, быстро протер рукой глаза, пару раз моргнул. И, черт побери, это кажется помогло! Я совершенно отчетливо увидел, как тень, расположившаяся около перевернутой на бок грязно-желтой «Газели», вдруг ринулась нам наперерез.

— Тень! — заорал я, с ужасом осознавая, что Главный меня, скорее всего, не услышит.

Неожиданно рядом загрохотал АКС Лешего и в скользящую по земле разлапистую кляксу ударили огненные молнии трассирующих пуль. Конечно же, они не причинили твари не малейшего вреда. Отрикошетив от асфальта, пули ушли в темную глубину торгового центра «Нара», который лишившись своих тонированных стеклянных стен, сейчас походил на внушительного размера черную дыру, разверзшуюся прямо посреди вокзальной площади.

Однако очередь, выпущенная сообразительным подполковником ФСБ, сделала свое дело. Главный заметил приближающуюся опасность и мигом на нее среагировал. Буквально через мгновение разорвавшийся в теле бестии кристалл энергона заставил ее визжать, извиваться и дергаться в предсмертных конвульсиях.

Победа над очередной тенью стала лишь секундной отсрочкой. Я отчетливо видел, как по мере нашего продвижения вперед оживают все новые и новые темные пятна на асфальте, как они начинают ползти в нашу сторону. В этот момент стало ясно и понятно — отступать некуда. Основным нашим оружием, нашим спасением должно стать лишь движение вперед. Вот только бы не оплошал ханх! Огонь его ружья это…

— Я внутри! А теперь гони, полковник! Во всю гони! — вопль Главного прозвучал из глубины десантного отделения, а лязгнувшая крышка люка вмиг обрезала все звуки идущие снаружи.

— Какого дьявола…? — взревел я, вдавливая педаль газа. Тем самым я послушно выполнил приказ ханха, и делал это без малейших колебаний. Знал, зря паниковать тот не станет, да и чушь молоть тоже. Если сказал «Гони!», значит и вправду можно, даже нужно.

— Патроны!

Одного этого слова оказалось достаточно, что бы все понять. У Главного закончились патроны снаряженные энергоном. И взять их больше негде. То есть, в рюкзаке Лешего все еще оставалось десятка полтора голубых кристаллов, но о том, что бы просто так, запросто, можно сказать на коленке запихнуть их в ружейные гильзы не могло быть и речи.

И что же теперь? А теперь я буду должен не просто нестись вперед, а еще и маневрировать, уворачиваться от смертоносных теней. Иначе… Что будет иначе, я себе отчетливо представлял, вернее помнил. Как-то раз один из моих товарищей, тогда мы еще работали группой, нарвался на тень. Это произошло всего в двух десятков шагов от меня, а посему все самые жуткие подробности его смерти навечно запечатлелись в моей памяти. Рядового Титова втянуло в центр темного пятна, бросило оземь, а затем черный как смоль асфальт буквально всосал его, оставляя на поверхности лишь лохмотья моментально истлевшей одежды, да буквально на глазах поржавевшее оружие.

Дикий крик, с которым погибал солдат, вновь зазвучал в моих ушах и я застонал, припоминая тот ужас, то чувство своей полной никчемности и бессилия чем-либо ему помочь. Так неужели все это повторится вновь, здесь и сейчас? Ну уж нет! Сейчас в моих силах сделать что-то большее, чем тупо, парализовано глядеть на чудовищную смерть своего товарища.

Первый мой поступок был совершен чисто автоматически. Руки сами повернули руль и «восьмидесятка» с диким креном свернула в сторону Кривоносовского проезда. Улица начиналась слева от станции и тянулась вдоль железнодорожных путей. Прямая как стрела, длинной около километра, она имела почти нужное направление, и главное заканчивается где-то на уровне нефтебазы. А раз так, то это был шанс! Серьезный шанс вырваться из чудовищного и смертоносного «сумрака»!

Разгоняясь после поворота, я с удовлетворением заметил, что почуявшие наше присутствие тени не успевают, остаются позади. Все-таки не любят они открытых участков, норовят маскироваться под обычные тени и в этом наше спасение. Проезжая часть перед железнодорожной станцией была расчищена. Что бы доползти до нее из-под стен здания или изувеченных тел мертвых автомобилей, теням требовалось время. И эта была наша фора. Учитывая скорость до которой я разогнал БТР мы считай проскочили… Проскочили бы! С этой мыслью, с этим стоном я резко надавил на тормоз.

Путь в Кривоносовский проезд был перегорожен. Бульдозеры, которые в спешке расчищали подъезды к железнодорожной станции закупорили его грудами мертвой техники. Я может и рискнул бы пойти на таран, не окажись среди груд мертвого железа здоровенного двухэтажного автобуса лежащего на боку. Цирк-зоопарк, с такой дурой мне никак не справиться! Не на танке ведь!

Но имелась еще одна причина, которая удерживала старого танкиста от немедленной и отчаянной лобовой атаки. Прямо из-под автобуса, словно вытекающая из пробитого бензобака соляра, начало выползать и разрастаться большое темное пятно. Затопив квадратов пятнадцать асфальта, оно двинулось в нашу сторону. И не оно одно. Словно по команде, от других ржавых остовов, преграждавших нам путь, отделились еще два пятна поменьше, которые, не долго думая, тоже двинулись вслед за своим собратом.

Это было по-настоящему жутко. Очень жутко. Загнанные в угол, со всех сторон обложенные чудовищными тенями, что мы могли? Давить их колесами и бросаться шариками энергона? Монстры даже не заметят веса многотонной машины, а что касается кристаллов… те вряд ли хотя бы поцарапаются от такого чахлого удара, не то что бы разбиться. Разве что мы будем их предварительно колоть. Колоть? Я цепко вцепился в эту, казалось бы, дикую мысль и не дал ей ускользнуть из головы. Колоть! Конечно же колоть!

— Они со всех сторон! — о том, что у нас практически не осталось времени, напомнил отчаянный крик Лизы.

— Мы влипли! Ветров, падла конченая, куда ты нас затянул! — вопль Фомина, заглушил голос моей подруги.

— Андрюха, кристаллы! — до меня даже не дошел смысл слов бывшего банкира и уголовника. — Доставай! Живо!

Не дожидаясь пока до Лешего дойдет, я буквально кинулся к его вещмешку. Что бы мешок не мешал и в то же время на случай экстренной эвакуации всегда находился под рукой, Андрюха сунул его под свое сидение. Это была удача! Энергон рядом! Мы успеем его достать прежде, чем тени доберутся до «восьмидесятки»!

Загребельный помог, и выцветший солдатский рюкзак оказался в моих руках. Непослушными, дрожащими от нетерпения и адреналина пальцами я сорвал, стягивающую горловину лямку, и, не долго думая, вытряхнул содержимое мешка прямо Лешему па колени. Идея вроде бы оказалась правильная. Хорошо знакомый клетчатый узелок сразу попался на глаза. Мы с Андрюхой практически одновременно протянули к нему руки, и… Произошло то, что всегда случается, когда начинаешь думать не головой, а обгадившейся со страху жопой. Узел на ситцевой ткани развалился, и светящиеся голубые шарики забарабанили по металлическому настилу пола. Отчаянным резким движением Леший успел схватить лишь пару-тройку самых последних, задержавшихся в складках клетчатой ткани кристаллов.

Округлившимися от ужаса глазами я глядел, как шарики энергона раскатываются по отсекам БТРа. Цирк-зоопарк, что же теперь можно было поделать? Проклинать свою горемычную судьбу? Рвать на себе волосы? Орать? У меня хватило ума выбрать последнее, и не просто выбрать, а вложить в свой крик отчаянный, не терпящий возражения и промедления приказ:

— Круши! Дави их!

Чтобы наглядно продемонстрировать, что именно следует делать, я выхватил у Лешего один из кристаллов, прижал его прямо к лобовому бронелисту и, наплевав на сохранность своих собственных пальцев, приказал приятелю:

— Бей! Автоматом бей!

Подполковник ФСБ ни секунды не колебаясь, без слюнтяйства и излишней щепетильности, тут же размахнулся и тыльной частью ствольной коробки своего АКСа нанес точный, сокрушительной силы удар. Послышался хруст сломанной кости, но, что куда более важно, и гулкий хлопок от разлетевшегося на части сияющего хрустального шарика.

Удивительно, но боли я не ощутил. В тот момент я вообще вряд ли что-либо мог ощущать. Всеми мыслями, всем сознанием прочно владело чувство стремительно, безвозвратно сгорающего времени. Отведенные для спасения секунды таяли, исчезали будто вода в песке.

— Дави, мать вашу! — я заорал так, что затряслись бронированные стены.

Как ни странно, первым кто отреагировал на мой приказ, был Серебрянцев. Старик по-простецки схватил доставшийся ему АКС-74 за ствол и с коротким замахом, словно обухом топора, ударил по ближайшему из докатившихся до него кристаллов.

Следом за пожилым ученым очнулся и Нестеров. Он сорвал со стеллажа одну из патронных коробок для КПВТ и с остервенением стал прессовать ей рассыпанные по полу, светящиеся голубым камни. В тесноте бронетранспортера это орудие, да еще и оказавшееся в столь сильных руках, сработало куда эффективней, чем автомат. Хотя тонкий метал днища вдавливался и мялся, но удары были такой чудовищной силы, что редкий кристалл мог устоять. Капсулы энергона лопались сразу по две, а то и по три штуки, быстро наполняя брюхо «302-го» искрящимся голубоватым туманом.

— Бесполезно! — стон Главного раздался из-под стены моторно-трансмиссионного отделения, места куда тот и рухнул, вывалившись из десантного люка в бронированном потолке.

— Чего? — майор милиции занес патронную коробку для очередного удара, да так и застыл с поднятыми руками.

— Энегон становится активным, только получив дополнительный толчок извне, например такой, как энергия выстрела. — Не смотря на критичность ситуации, ханх формулировал свои мысли невероятно четко, лаконично и… цирк-зоопарк, невероятно безжалостно.

— Тогда может щит? — Серебрянцев скорее тайно надеялся, чем предлагал.

— Будет только хуже, — Главный отрицательно замотал головой.

— Значит приехали? Эх, как обидно! — Леший прохрипел голосом человека, у которого украли последнюю надежду.

Именно от этих слов, вернее от тона, которым они были произнесены, я очнулся и в тот же миг почувствовал дикую боль. Болели совсем не переломанные пальцы. Нестерпимо жгло в глубине груди, в легких, в сердце. Дьявольщина, неужели вот так… бездарно и глупо? Конец нам, конец целому миру, и все силы, все старания, все жертвы были напрасны! Мысль о погибших, внезапно воскресила в памяти лицо Блюмера, таким, каким я видел его в последний раз. Вросший в темный метал колонны, Сергей глядел прямо на меня. Только вот теперь во взгляде этом не было ужаса и мольбы. Молодой харьковчанин смотрел полными гнева и презрения глазами. Он как бы бросал мне в лицо отчаянный упрек, безмолвно кричал: «Ну, что ж ты, полковник…? Сдался? Струсил? А как же я? Почему я смог, сделал, а ты, сволочь такая, нет?».

Вот тут на меня и накатило. Поддавшись какому-то безумству, подгоняемый пристальным неусыпным взглядом мертвеца, я окровавленными пальцами вцепился в руль и рванул машину прямо навстречу здоровенной тени, той самой, что ползла к нам со стороны перевернутого автобуса. Что я творил? На что надеялся? Чего добивался? Точно сказать не могу. Помню лишь, что убеждал себя: «Выжить! Мы можем выжить!». Разумеется, на это один шанс из сотни… нет, даже из тысячи. Но если все же повезет… Рядом со зданием станции находился небольшой автосервис. Ломаем ограждение, расталкиваем скопившиеся на стоянке легковухи и пробуем пробиться прямо на железнодорожные пути.

Скорее всего, этот безумный план был лишь поводом, оправданием моего поступка. На самом деле я просто должен был что-то делать. Немедленно, сию минуту! Что бы никто, в том числе и я сам, не мог обвинить полковника Ветрова в мягкотелости и трусости. Если уж сражаться, то сражаться до конца.

В тот миг, когда «302-ой» сходу налетел на тень я съежился, сжался, готовясь ко встрече с… Я ожидал чего угодно, только ни того что произошло на самом деле. Туго окутанный, спеленатый языками хищного багрового пламени, БТР задрал свою тупую увешенную блоками щита морду и резко пошел вверх, словно набирающий высоту авиалайнер.

Опубликовано 29.01.2012

Читать главу 14>>

Написать отзыв на книгу

Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать рабочую версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.

скачать книгу ОРУЖЕЙНИК-3