И НАСТАНЕТ ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Глава 12
Пошатываясь, я брел вперед. Хотелось думать, что выбранное направление является верным и ведет именно к тем самым таинственным кладовым, о которых мне тут все толковали. Хотелось думать? Эх… хорошо, если осталось чем думать! А то,
Я приостановился и с опаской потрогал левую щеку. Пальцы вмиг окрасились липкой красной кашицей. Черт, кровь все еще течет. Перевязать бы, да только чем? Тельняшкой что ли для такого дела пожертвовать? Странно, но мне эта идея пришлась по душе. Тело
Не долго думая, я стянул полосатый тельник и начал рвать его на плоски. Фух, без рубахи хорошо, без рубахи легче дышится, и не так досаждает зуд. Стоп, а этот мужик… тот, которого я только что уделал… Он ведь тоже голый, совсем голый. Почему? Тут не пляж и не солярий. Выходит, одежда его тоже раздражала, вот он ее и скинул.
Что ж за место такое гнусное! Грибок здесь в воздухе летает, что ли? Вон того выродка язвами как поело, прямо прокаженный. Помимо воли я стал с опаской оглядывать свое тело. Да нет, пока все чисто. Есть
Я уже совсем было решил завязать с персональным осмотром, но тут взгляд случайно упал на левое запястье, туда, где бесполезным украшением болтался мой любимый верный «Tissot». В первое мгновение я даже испугался. Показалось, что место часов на руке заняло
И тут я понял, что сильно ошибаюсь. Эти раны на теле у моего противника. Я вспомнил.
Сразу нашлись вразумительные объяснения многим доселе непонятным вещам, главное из которых, конечно же, золото. Его получают в седьмом круге. Там же впервые я и почувствовал странное недомогание. Все сходится. На седьмом уровне радиоактивное излучение недр становится столь высоким, что организм начинает его ощущать. И не только организм. На излучение реагирует и свинцовый расплав. Вот оно! Вот тот недостающий третий элемент таинственного золотообразующего процесса. Бедный Луллий, ему так и не суждено узнать, постичь правду. Ведь он даже не знает о существовании радиоактивности.
Следующий ребус, который удалось разгадать, были слова Дионы о чудовищах, населявших восьмой круг. Конечно чудовища! Излучение тут намного сильнее, и оно буквально сжигает человеческие тела. Этот мой давешний знакомец… он еще ничего. Но мне даже страшно представить, во что превращается беззащитное тело спустя десятки или сотни лет местных физиотерапевтических процедур.
Да, Дьявол знал куда меня запихнуть. Безумие в сочетании с внешностью чудовища. Это ли не достойная кара для наглеца, оскорбившего великого властителя тьмы!
Однако лукавый слегка просчитался. Я совсем не безумен и пока, хвала всевышнему, еще не превратился в отвратительное страшилище. А если повезет, то и не превращусь, по крайней мере в ближайшие так лет пятьдесят. Вот сперва состарюсь на
Подбадривая себя, я потопал вперед. Боевой дух действительно слегка поднялся. Казалось, что загадки преисподней щелкаются как семечки. Пройдет час другой, и я наверняка узнаю, где та дверь, за которой открывается прекрасный и желанный мир живых людей.
Живых я пока не встретил, а вот мертвых уже вскоре обнаружил, причем в неограниченном количестве. Сперва я услышал звук. Стук, цокот и звон металла доносились издалека. Над происхождением этой какофонии голову ломать не пришлось. Шум земляных работ не спутаешь ни с чем. Прислушавшись к ударам тысяч тяжелых кирок, я остановился в нерешительности. Что делать? Идти вперед? Стремно
Тогда какой выход? Долго оставаться на месте нельзя. Вскоре здесь все затопит кипящий золотой прилив. Может повернуть назад? И что? К примеру, выкарабкаюсь я на седьмой уровень, кинусь в драку с циклопами. Конечно, ледоруб это лучше, чем гвоздь, но даже с ним далеко не пробьешься. Правда, лестница позора расположена относительно недалеко. Кстати, и ведет наверх. Но вот что она из себя представляет, как охраняется? Луллий так ничего и не успел рассказать. Факт только, что он боялся ее как огня.
Нет, назад лучше не соваться. Остается выяснить, что там впереди. Тем более, что мне намекали… Этот грешник, из первых, говорил
А что подсказывают мои инстинкты? К сожалению, инстинкты пока молчат, зато смекалка тихо, но уверенно нашептывает, что после восьмого круга как пить дать начинается девятый. Он то и есть самое глубокое место в адовом подземелье. Но не это главное. Главное, что золото после девятого круга должно прямиком поступать по своему основному назначению. А какое у него назначение? Совращать души людей. Живых людей. Живых, усек?! Вот
Мне показалось, что я вижу забор. Такая, знаете ли, двухметровая каменная стена, тянущаяся до самых пределов видимости. Но, присмотревшись, я понял, что этот самый забор колышется и подрагивает, словно набегающая на берег волна. Еще несколько шагов вперед и сплошная серая стена распалась на отдельные фигуры. Они выстроились в цепь и без устали остервенело долбили золотой наст.
Вскинув ледоруб наперевес, я стал осторожно приближаться. Меня заметили. Несколько человек прекратили работу и уставились в мою сторону. Они не переговаривались, не делали друг другу никаких жестов или знаков. Просто смотрели и ждали, нетерпеливо поигрывая своими зазубренными кирками. Не
Все новые и новые лица оборачивались в мою сторону. Вблизи я уже отчетливо мог их рассмотреть. Жуть какая! Маски для Хэллоуина — детский лепет по сравнению с этим. У большинства людей вообще не было кожи.
Стараясь не думать об этом, я пытался сосредоточиться на манере своего поведения. Тут главное угадать. Черт его знает, как отреагирует местная братия на скромного, ни на что не претендующего парнишку. Не известно также, вызовет ли агрессию появление крутого мужика с железными яйцами, да еще претендующего на безоговорочное уважение к своей персоне. Так и не выбрав между первым и вторым, я громко и четко выпалил:
— Я вместо Рамиреса.
Толпа зашевелилась и загудела. По большей части это были нечленораздельные звуки, не достойные разумных существ. Однако, через мгновение их заглушил грубый низкий бас:
— А где Ганс? Он пошел поглядеть кого притащил циклоп. А потом появился ты, и у тебя его ледоруб.
Я почувствовал как взгляды сотен глаз прикипели к моим рукам. Ну, что ж, лукавить тут нечего. В басни типа «Ганс потерял, а я нашел…» или «Мы поменялись в знак вечной дружбы…» здесь никто не поверит. Поэтому получите, господа хорошие, чистую правду:
— Пришиб я вашего Ганса,— я неопределенно махнул в ту сторону, откуда пришел.— Валяется
По толпе прокатился гул, я бы даже сказал уважительный гул. Видать, пресловутый Ганс был известной фигурой среди старателей этого района, и победа над ним послужила мне отменной рекомендацией.
— Вон там его участок.— Груда гнилого мяса, которая и окликнула меня первой, указала на широкий разрыв в цепи землекопов.— И тачка у него есть. Сзади стоит. Увидишь ее, когда подойдешь.
— Весьма благодарен за информацию.— Взвесив в руке ледоруб, я двинулся в указанном направлении, как будто и впрямь собирался заняться донельзя увлекательной работой.
Не уверен, хотел ли я кромсать золотой настил, зато подобного вопроса не существовало для моих новых сотоварищей. Как только знакомство с новичком состоялось, они тут же кинулись остервенело рубить мягкий металл.
Я проходил мимо и невольно вздрагивал. Нет, не от жуткого вида обезображенных тел, к этому вынужденному злу я уже
Во, как мерзко тут все устроено! Общество, в котором правит алчность. Хотя, что ж тут такого нового? Это всего лишь уродливая, утрированная копия нашего мира. И там, и тут практически не осталось иных ценностей, кроме материальных. Вся человеческая жизнь без остатка тратится в погоне за ними.
Технический прогресс искусственно остановлен в угоду транснациональным корпорациям. Они ведь останутся с носом, если, не дай бог, человечество откажется от зловонных бензинов и керосинов, дешевых автомобилей или устаревших уже при производстве компьютеров. Жизнь и здоровье людей превращены в сверхприбыльный бизнес. Воспитание подрастающего поколения возложено на тупоумные развлекательные шоу, в которых счастливчикам достаются пресловутые автомобили, утюги и кофемолки. Мы восхищаемся миллионерами, а не учеными, мы завидуем успешным, а не талантливым, мы не задумываясь меняем честь и совесть на заманчиво хрустящие банкноты.
Господи, что же нас ждет?! Куда подевалось то общество, в котором люди смотрели на звезды и видели не бриллианты в пять, десять или двадцать карат, а новые еще неведомые миры? Куда исчезли влюбленные, для которых фраза «с милым рай в шалаше» еще не превратилась в ругательство? Куда запропастились детишки, мечтающие стать пожарными, летчиками и машинистами, а совсем не брокерами, банкирами и стоматологами? Нет,
— Вот ваши владения, уважаемый господин,— мяукающий голос оторвал меня от размышлений. Он принадлежал сутулой низкорослой фигурке, тюкающей длинным тяжелым ломом на самой вершине невысокого холмика.
— Мои?
— Да, ваши. Вернее участок господина Ганса. Но вы ведь порубили его, а, значит, это место теперь по праву принадлежит вам.
Присмотревшись к говорившему, прислушавшись к интонациям его голоса, я пришел к выводу, что передо мной азиат, скорее всего китаец.
— А почему мой участок такой широкий? У других узкие огородные грядки, а у меня тут целая автострада.
Понятие автострада не вызвало у моего собеседника ни удивления, ни непонимания. Из сего я заключил, что рядом стоит современник. Убогий, замученный, доведенный до состояния животного, но все же современник. Может именно поэтому, когда китаец стал лебезить и пресмыкаться, на душе стало гадко и мерзко.
— Господин Ганс убил двух своих соседей, и теперь эта низина полностью принадлежит ему. Ой, простите, то есть, вам, уважаемый господин. Это хорошая низина. Сюда стекает много золота. Слой очень толстый, и самородки получаются крупные и красивые.— Не дав мне даже рот открыть, сосед постарался обезопасить свою шкуру.— А у меня здесь, на вершине, совсем тонкий слой. Я собираю мало золота, и кладовая моя наполняется очень медленно.
— Да не бойся ты, нахрена мне твое золото, а ты уж и подавно!
—
— Что ты сказал?! — Я так гаркнул на китайца, что тот присел, закрылся руками и мигом превратился в заику со стажем.
— Я
— Что ты несешь? Как вернется? Я же ему башку снес!
— Есть голова, нет головы, это здесь ни какого значения не имеет,— собеседник начал быстро приходить в себя, и как мне показалось, даже обрадовался, осознав, что в состоянии хоть
— Но без головы… — начал я и тут же осекся, заметив как китаец отрицательно замотал головой.
— В аду каждый кусочек нашей плоти будет жить и мучиться вечно.
— Это я уже уяснил,— сразу вспомнились те многочисленные и ужасные примеры, которых я вдоволь насмотрелся по дороге к месту своего заключения.— Но как мне могут повредить останки этого гавнюка Ганса?
— Вот
— Ничего. Если отбился от целого Ганса, отобьюсь и от укороченного. Тоже мне всадник без головы!
Похвастался я
Правда, вначале мы взялись за работу. Чен Фу, так звали китайца, объяснил, что скоро нахлынет золотой прилив, а у него почти нет золота. Приходящие будут очень недовольны. Понятие «приходящие» я запомнил. Расспрошу потом или узнаю самолично, посмотрим, как получится. В настоящий момент меня больше волновала проблема по имени Ганс.
— Так вот я и говорю, Ганс ел Рамиреса очень долго, даже за золотом не ходил. Но все равно руку так и не осилил. Оставил он ее у своей кладовой, а сам пошел поглядеть, что на участке творится. Вдруг золотишко его
— А голова?
— Какая голова? — не понял мой собеседник.
— Почему Ганс голову Рамиреса не сожрал?
— Голову то? Так голова она много вреда не наделает. Разве разболтает чего важного. То, от чего обидчику не поздоровится. Ну или подобьет кого другого на месть кровожадную. А так, чтобы от головы прямая угроза исходила, как, к примеру, от руки или ноги, так такого и представить себе трудно.
— А россказней Рамиреса, значит, Ганс не боялся?
— Почему же? Должно быть тоже опасался. Он ведь его прямо в рот так и прибил. Отодрал
Я слушал, и мне постоянно казалось, что в рассказе китайца проскальзывает
Я тупо вперил взгляд в мягкий металл, который под ударами ледоруба откалывался рваными корявыми кусками. Вот они,
Непонятного… Эх, твою мать! Размахнувшись, я со злостью врезал по ненавистному золотому пирогу. Ледоруб звякнул, и к ногам рухнул увесистый кусок золота, своей формой напоминавший старый скукоженный башмак. Я поднял его, взвесил на руке и равнодушно швырнул на небольшую кучку, которую удалось наколупать Чен Фу.
Китаец радостно взвизгнул, а затем
— Хочу, чтобы ты поскорее набрал свою норму. Тогда мы вместе отправимся к кладовым. Покажешь, где мои владения.
— Слушаюсь, господин,— Чен Фу понимающе закивал.— Если хотите, я подкачу вашу тележку. Вам будет удобнее загружать свое золото.
— Подкати, черт с тобой,— я поглядел назад и увидел три одноколесных тачки. Поди знай, какая из них моя. А китаец, естественно, в курсе дела.
Пока Чен Фу возился с тележкой, я бегло осмотрелся по сторонам. Вроде бы пока все спокойно. Другие соседи держатся на почтительном расстоянии, и, по крайней мере пока, никто из них не хочет заехать киркой мне по горбу. Приятно. Уважают, значит.
Тут послышался скрип несмазанного колеса и отчаянное дребезжание металлических бортов. Чен Фу резво толкал мою собственность по очищенному от золота неровному каменному полу. Тачка при этом вся громыхала и стонала. Этот звук походил на завывание подраненной собаки, но, тем не менее, стал самым приятным и желанным. И все это потому, что я осознал, я догадался, я понял, что зацепило меня в словах Чена! Эти металлические тачки, ледоруб, лом в руках китайца… Все это современные инструменты! Ничего подобного не встретишь на остальных семи уровнях. Почему? Откуда они берутся именно здесь? Не подтверждает ли этот факт слова древнего грешника — в самой мрачной глубине может и скрываться заветный путь домой.
— Грузи свое золото, и сваливаем поскорей! — я лихорадочно принялся зашвыривать самородки в только что подогнанный гужевой транспорт.
— Господин собирается сделать еще одну ходку до того, как начнется золотой прилив? — догадался Чен. Восхищению его, казалось, не будет границ.
— Точно! Как это ты сообразил? — я сокрушенно покачал головой, глядя на алчного человечишку.— Если поторопишься, я и тебе помогу набрать следующую порцию.
Обрадованный таким обещанием, китаец кинулся грузить свое добро. Тачки у Чена не было. Добытое золото он таскал в обычном брезентовом мешке. Набивал его так, что едва отрывал от земли.
Я же не стал загружать тачку с горой. В уровень с бортами вполне достаточно. Нехрен тут демонстрировать чрезмерное трудолюбие, а для маскировки пойдет и так. Я воткнул ледоруб в самый центр кучи. Ручкой к себе, так, чтобы в случае чего удобно было его схватить. Затем обернулся к Чен Фу:
— Двинули что ли?
— Я готов.
Китаец взвалил на плечи мешок и, покачиваясь, заковылял в сторону
Кладовые я себе примерно так и представлял — неровные цепочки выдолбленных в вертикальной стене помещений. На первый взгляд выглядит как древний пещерный город. Правда, наблюдалось и одно существенное отличие — каменные норы не глазели на золотое озеро Коцет пустыми глазницами. Входы в них наглухо закрывали массивные железные двери. Да, именно железные, прямо как в сейфе. Все они были грязные и ржавые, зато с мощными вымазанными в почерневший солидол замками и петлями. Отличие от сейфа состояло лишь в одном — замки открывались не снаружи, а изнутри. От этого складывалось впечатление, что владельцы кладовых имели привычку запираться в личных апартаментах и скрупулезно подсчитывать свои несметные богатства.
Добравшись до подножия стены, Чен повернул налево, и мы зашагали вдоль пещер нижнего уровня. Двери, двери, двери… Все одинаковые и все разные. Одинаковые потому, что изготовлены по одному и тому же чертежу, разные потому, что принадлежат разным людям. И люди эти ставят на них свои метки и знаки. Кто на что горазд. У одних это коряво выведенное имя, у других строка из молитвы, у третьих неумелый почти карикатурный рисунок. Ангелы, флаги, звезды, птицы… На одной двери я даже разглядел хорошо знакомую эмблему «Спартака». Еще один русский. Однако, вряд ли мы испытаем обоюдную взаимную радость от встречи. Скорее всего, земляк пожелает выяснить, каков я на вкус.
Черт, неужели все так паскудно! Не хочется верить. Ведь находясь здесь, люди
Шагая вперед, я находил все новые и новые подтверждения своей догадки. Вот изображение солнца. Лучей сверху нарисовали гораздо больше, чем снизу, от чего казалось, что с ржавого металла глядит комичная чубатая физиономия. Вот короткая, но рвущая сердце надпись: «Сара, любовь моя». Вот глаз.
Я взглянул на следующий рисунок и остолбенел. Ноги словно приросли к полу, не позволяя сделать следующий шаг. Я так и стоял, судорожно вцепившись в рукояти тачки, не дыша, ошарашено глядя в одну точку. Весь остальной мир распался, исчез, испарился. Для меня существовали лишь
— Сурен, друг, вот мы и встретились вновь,— только и смог прошептать я.
Уважаемые читатели, здесь вы можете почитать ознакомительную версию романа. Полный текст можно скачать в форматах FB2, TXT, PDF по весьма скромной цене.